Эрлер: Кризис в отношениях с Россией сохраняется

В беседе с DW уполномоченный правительства Германии по сотрудничеству с РФ Гернот Эрлер (Gernot Erler) рассказал о перспективах отношений России и Евросоюза, целях внешней политики РФ и задачах, стоящих перед Украиной.

DW: Похоже, что военная операция в Сирии позволила Москве продвинуться в сторону сближения с Западом. Считаете ли вы, что в новом году эта тенденция продолжится?

Гернот Эрлер: Я на это надеюсь. Германия крайне заинтересована в политическом решении ужасного военного конфликта в Сирии, ведь эта война является основной причиной возникновения потока беженцев и нам известно, куда они направляются. Мы заинтересованы в том, чтобы там, наконец, удалось достичь успешной реализации мирного процесса. И совершенно очевидно, что без России это сделать невозможно.

- Каковы на данный момент внешнеполитические цели России?

- Россия преследует разные цели. Несомненно, одна цель у нее была всегда, а именно - решать вопросы мировой политики наравне с США. Что же касается Сирии, то российским властям действительно удалось достичь определенных целей: переговоры с Обамой, выступление на Генассамблее ООН, переговоры в Вене и Нью-Йорке свидетельствуют о том, что Россия добилась того, чего хотела. РФ была также заинтересована в том, чтобы украинский конфликт ушел в тень, чтобы о нем больше не говорили так много.

- С одной стороны, Россия действительно стремится улучшить отношения с Западом. Однако, с другой стороны, мы видим, что антизападная пропаганда там по-прежнему сильна. Как вы объясняете эти противоречия?

- Я вижу и определенный прогресс. В эти дни состоялась большая международная пресс-конференция Владимира Путина: на ней он, к примеру, положительно оценил американский проект резолюции Совбеза ООН по Сирии и заявил, что РФ даже могла бы за него проголосовать. Этот процесс сближения стоит отметить. С другой стороны, в данный момент поддерживается конфликт РФ с Турцией, все предложения турецкой стороны начать диалог отвергаются, и это вызывает беспокойство. Пока российская политика остается противоречивой: речь идет не только о конструктивном разрешении конфликтов, но и, частично, о сохранении существующего положения, как в случае с Турцией.

- По вашему мнению, "перезагрузка" отношений между Россией и Западом возможна только после ухода Путина?

- Я бы не стал говорить о "перезагрузке", скорее о нормализации. И это представляется возможным лишь в том случае, если Россия действительно пункт за пунктом выполнит минские договоренности. Разумеется, то же самое касается и Украины.

- Готова ли Россия проявить гибкость в украинском конфликте или отказаться от своих претензий относительно Донбасса?

- Мы точно не знаем, каковы конечные цели России в украинском конфликте, однако в данный момент очевидно, что РФ использует следующую тактику: "минские договоренности готовы выполнить только мы, а проблемы с этим есть только у Украины". В связи с этим Россия постоянно призывает Запад позаботиться о том, чтобы Украина выполняла свои задачи.

За этим кроется объективная проблема: украинским властям непросто выполнить такие пункты минских договоренностей, как децентрализация, внесение поправок в конституцию, принятие закона о выборах (в самопровозглашенных республиках - Ред.). А Москва ловко использует в тактических целях эти трудности. В то же время очень важный пункт о передаче украинской стороне пограничного контроля на границе РФ с Украиной, что бы обеспечило возвращение Украине ее суверенных прав, все еще не выполнен. И здесь не видно ни малейшего прогресса.

- Европейские политики в своих высказываниях практически перестали упоминать аннексию Крыма. Имеет ли вопрос аннексии Крыма еще какое-либо значение?

- Это объясняется следующим: пока мы концентрируемся на "нормандском формате" и пытаемся с помощью посредничества добиться полного прекращения кровопролитных боев на востоке Украины. А вопрос Крыма будет вынесен на повестку дня уже в рамках другого политического процесса. При совмещении этих тем, вероятно, было бы еще меньше шансов добиться результатов на востоке Украины. Крым не забыт - это несколько раз повторяла и канцлер ФРГ, однако в данный момент этот вопрос не стоит на повестке дня.

- Евросоюз до недавних пор весьма некритично относился к Майдану и его поддерживал. Теперь же отношение ЕС меняется. Что же произошло, может быть, украинские власти исчерпали свой кредит доверия?

- Мы по-прежнему оказываем Украине значительную финансовую поддержку - не только МВФ, но и Германия, которая в индивидуальном порядке выделила на эти цели в 2015 году 700 млн евро и планирует выделить похожую сумму в следующем году. Поэтому нельзя сказать, что поддержка Украине в какой-то мере снизилась. В то же время оказание помощи, несомненно, всегда связано с определенными ожиданиями - в этом случае это проведение реформ и переходный процесс.

К примеру, отнюдь не совпадение то, что вице-президент США Джо Байден в ходе своего визита в Киев открыто заявил, что там все еще имеются недочеты в таких сферах, как борьба с коррупцией, ограничение влияния олигархов и построение правового государства. Украине еще предстоит решить множество задач, и, конечно, мы в этом заинтересованы. Ведь становление Украины в качестве сильного партнера будет возможно лишь при условии серьезного подхода к данной программе, которая также является частью соглашения об ассоциации с ЕС и предполагает не только принятие законов, но и их внедрение.

- Чего вы лично ожидаете в новом году для отношений между Россией, Европой и Германией.

Напряженность в наших отношениях по-прежнему сохраняется. В наших отношениях сохраняется кризис, что объясняется действиями России в Крыму и на востоке Украины. В то же время в рамках "нормандского формата" нам вместе с Францией, Украиной и Россией удалось положить начало политическому процессу под названием "минский процесс". С 12 февраля этого года существует дорожная карта, выполнение которой будет иметь решающее значение для восстановления доверия и кооперации, а также для отмены санкций. Но все зависит от того, готовы ли обе стороны идти по этому пути. Так что в новый год мы вступаем с множеством открытых вопросов.