Комментарий: 8 мая 1945 для немцев - кошмар и избавление
Для немцев 8 мая 1945 года остается самой сложной датой новейшей истории. Сложной и противоречивой. Хотя, казалось бы, ясность была внесена еще 30 лет назад. "8 мая 1945 было днем освобождения. Это для всех нас был день освобождения от человеконенавистнической системы национал-социалистского террора", - так однозначно сформулировал значение этого дня президент ФРГ Рихард фон Вайцзеккер (Richard von Weizsäcker) в 40-ю годовщину окончания Второй мировой войны в Европе.
Сегодня, в отличие от первых десятилетий, 9 из 10 немцев разделяют эту оценку. Если бы 8 мая 1945 года было лишь "днем освобождения", то впору бы и немцам, как нашим соседям в Европе, встречать его торжественно и радостно. Но и сегодня, 70 лет спустя, это было бы неуместно. Или, как сказал Рихард фон Вайцзеккер в своей исторической речи: "Мы, немцы, отмечаем этот день особняком. И это необходимо. Мы сами должны установить мерила". Мерила, критерии во множественном числе. Потому что одного-единственного нет.
Вина, траур, стыд и благодарность
Они неискоренимы - вина и ответственность за преступления, совершенные от имени немцев в годы нацизма. Вина и ответственность, которые лежат и на тех, кто родился после войны: сохранить память и позаботиться о том, чтобы это никогда не повторилось.
Траур по жертвам и страданиям собственного народа. Пять с половиной лет немцы опустошали войной всю Европу. А в конце война с полной силой обрушилась на них. Это траур по тем, кто погиб под бомбами в городах, во время бегства из восточной части Германии, при завоевании страны. Траур по тысячам женщин и девочек, которые подверглись изнасилованиям - и отнюдь не только солдатами Красной армии - при наступлении и в дни празднования победы. По немецким солдатам, погибшим в плену, как в западной зоне оккупации, так и в сибирских лагерях. Сострадание с 12 миллионами немцев, изгнанных после 8 мая 1945 года из родных мест. Память об этом оправданна и необходима. Она не имеет ничего общего с попытками, сравнивая число жертв с обеих сторон, умалить собственную вину.
И чувство стыда. Стыда за то, что Германия не смогла собственными силами избавиться от чумы национал-социализма. Стыд за то, что нацистское государство до последних минут безотказно действовало, хотя конец был неотвратим. Многие, кто слишком рано выбросил белый флаг или стал разбирать утратившие смысл противотанковые заграждения, поплатились за это жизнью. Военно-полевые суды отправляли на расстрел дезертиров прямо за линией фронта. Бессмысленное тотальное разрушение - именно этого требовал Гитлер. После 8 мая 1945 года в стране не осталось практически ни одного целого моста. А сколько домов и усадеб сгорело в безымянных деревнях, потому что какой-то фанатичный фельдфебель решил именно там переломить ход войны. Все это нам сегодня трудно понять. Но это часть нашей истории
И, наконец, благодарность. Благодарность за то, что мы, немцы, после национал-социализма получили новый шанс. Шанс быть не оккупированной колонией, а самостоятельным государством, свободно и суверенно выбирающим свой путь в будущее. Франция, Великобритания и, конечно же, США очень быстро открыли этот путь: уже 8 мая 1949 года, всего через четыре года после безоговорочной капитуляции, 65 депутатов бундестага в Западной Германии приняли послевоенную конституцию. В 1990 году и Советский Союз согласился распространить действие Основного закона на всех немцев.
Водораздел
8 мая 1945 года лишь горстка немцев воспринимала эту дату как день освобождения. Слишком непредсказуемым и безнадежным представлялось положение, когда большинство просто пыталось выжить, когда на смену террору нацистов пришел произвол оккупационных войск. Но задним числом это был водораздел на пути к дню сегодняшнему: свободы, уважения прав человека, либерального общества - всего, чем мы гордимся в Германии, не было бы без 8 мая 1945 года.
8 мая 1945 года - избавление и кошмар одновременно. Почему немцы так осторожничают, когда речь идет о международных военных операциях? Почему в кризисных ситуациях мы предпочитаем вести переговоры и посредничать, а не поставлять оружие? Почему в украинском кризисе именно Берлин упорно настаивает на все новых переговорах с Москвой? Ответ на все эти вопросы надо искать в событиях 1945 года. Жестокость войны в собственной стране остается национальным кошмаром, который надолго переживет последних свидетелей событий.