Лондонский конфликтолог: "Импульс национализма в Киргизии еще вырвется"

Научный сотрудник исследовательского центра кризисных стран при Лондонской школе экономики и политических наук Анна Матвеева с мая по начала июля находилась в Киргизии. Конфликтолог, специализирующаяся на странах Центральной Азии, дала свою экспертную оценку прошедшим беспорядкам на юге Киргизии в интервью Deutsche Welle.

Deutsche Welle: Существует множество различных экспертных мнений о прошедшем в середине июня конфликте на юге Киргизии. Как вы считаете, какой термин применим к конфликту и чем он объясняется?

Анна Матвеева: Я считаю то, что сказала Роза Отунбаева с самого начала, что произошел конфликт на межэтнической почве или на почве межэтнических отношений, это самое правильное. Это конфликт, в первую очередь, между двумя этническими группами. Конечно, там еще были привлечены другие факторы, но в основе его лежит все-таки межэтническое противостояние и межэтническая напряженность.

Deutsche Welle: Как вы оцениваете такие термины, как "этническая чистка" и "геноцид", которые можно было слышать в некоторых заявлениях, а также сообщениях СМИ по отношению к конфликту?

- Это же термины эмоциональные, такого понятия в международном праве, как "этническая чистка", в общем, нет. Для того, чтобы знать, геноцид это или нет, нужно разбирательство, чтобы это было доказано. Это применяется часто в журналистике, и это выражает чувства пострадавшей стороны. Я думаю, нам в серьезном анализе не стоит этими терминами пользоваться. Мы должны настаивать, чтобы было независимое расследование. Оно вынесет какую-то оценку. Я думаю, вряд ли кто-то будет прибегать к слову "геноцид", потому что все-таки геноцид – это какая-то организованная спланированная акция, за которой стоит государственная политика.

Deutsche Welle: Насколько по вашему мнению, высока вероятность новой эскалации конфликта?

- Реэскалации, скажем так, то есть какого-то нового витка напряженности, вероятность достаточно высока. Это не значит, что он будет, конечно. Я вижу вот какие факторы. Во-первых, сейчас узбекское меньшинство очень напугано тем, что произошло. Поэтому сейчас этот страх и ощущение, что отступать некуда, конечно, затмевает все остальные чувства, как месть или отчаяние. Поэтому в этом плане, сейчас страх сдерживает, является сдерживающим фактором. Но то, что играет на эскалацию, во-первых, этот конфликт, столкновение, погромы, они развязали националистические чувства среди киргизского большинства. И среди некоторых людей во власти, особенно в правоохранительных органах, органах безопасности, поэтому это получило такую подпитку. Импульс национализма – он есть. Он как-то еще вырвется.

Например, сейчас будут парламентские выборы. У власти, у президента Розы Отунбаевой, нет таких сил, чтобы включить административный ресурс, да и она сама не такой человек, который будет к нему прибегать. Значит, мы будем считать, что выборы, очевидно, будут достаточно свободны. Скорее всего, некоторые силы будут выдвигаться на такой националистической риторике. И уже есть такие предпосылки. И те, кто сейчас в оппозиции и сами бывшие члены временного правительства этим очень сильно заражены. Скорее всего, эта риторика опять выплеснется в общественную сферу и будет там и дальше продвигаться. Что будет с узбекским меньшинством в этой ситуации, непонятно, потому что, конечно, они будут искать какие-то источники солидарности, и где они найдут эту солидарность, пока неясно.

Deutsche Welle: А в чем проявляются эти националистические чувства?

- Таких проявлений достаточно много. Если мы посмотрим на аресты, которые произошли после погромов: арестована вся верхушка узбекского сообщества, все лидеры сколько-нибудь известные либо арестованы, либо находятся в розыске и в бегах. Предположим, кто-то из них виноват, кто-то - нет, мы не можем этого сейчас сказать, но с киргизской стороны не арестована ни одна сколько-нибудь крупная фигура. Поэтому в публичных арестах очень большой дисбаланс.

Потом, во всех сведениях, которые приходят от узбекского меньшинства, говорится о том, что правоохранительные органы и органы безопасности находятся на стороне титульной нации, что зачистки производятся людьми киргизской национальности, и что в них страдают узбеки и от побоев, и от погромов и от того, что им, людям из меньшинства, некуда особенно пожаловаться.

В-третьих, нет никаких представителей меньшинства во власти, в правоохранительных органах, вообще в публичной сфере. Получается так, что за узбекское меньшинство может заступиться только международное сообщество. Поэтому это тоже достаточно печально.

Некоторые члены правительства уходят со своих постов, чтобы бороться за места в парламенте. Однако все-таки это люди, которые до недавнего времени сидели в правительстве, и они делают весьма националистические заявления, - Бекназаров, например. Но если сама власть так говорит, то что можно сказать об обществе. Нет ничего, чтобы этому противостояло: нет заявлений от власти по поводу культуры межэтнических отношений, по поводу интернационализма, по поводу того, что мы все граждане одной страны, узбеки – наши братья и сестры, мы их защитим от преступников – об этом власть публично ничего не говорит.

Deutsche Welle: Что необходимо сделать для предотвращения конфликта в будущем?

- Вы знаете, предотвращать поздно, если люди уже так говорят и думают. Речь идет не о предотвращении, об этом надо было думать 10 лет назад. Во-первых, власть должна четко сказать, какая позиция: что хорошо, что плохо, а власть молчит. Она не говорит, какие ценности тут правильные: что можно, что нельзя. Это очень важно. Второе, нет никакой межнациональной политики, никакой политики в отношении межэтнических отношений.

Беседовала Комила Набиева
Редактор: Михаил Бушуев