60 лет спустя: непрозвучавшие ответы на незаданные вопросы

Так, газета Südkurier, в частности, пишет:

Кёлеру не пришлось заново изобретать колесо - 20 лет назад Рихард фон Вайцзеккер уже сказал, что для немцев день 8 мая – это день освобождения, а не оккупации или поражения. В своем тщательно продуманном выступлении Кёлер в целом последовал примеру Вайцзеккера, добавив, однако, еще одну мысль. В конце он заметил, что сегодня у немцев есть причины гордиться своей страной.

Ежедневная газета Die Welt развивает эту мысль:

Без сомнения, каждому думающему человеку понятно, что 12 лет пребывания Гитлера у власти были больше, чем просто дюжина лет. Однако не возникало ли у нас ощущения, что озлобленность, вызванная воспоминаниями о тех годах, ставит нас на одну доску с "братом Гитлером", как однажды иронично заметил Томас Манн, и что нам никогда не удастся отделаться от этого.

Хорст Кёлер инстинктивно почувствовал, что сегодня это должно произойти, что Гитлер не может больше называться фюрером немецкого народа, как того требует клише наиболее темного периода немецкой истории. Сегодня должно произойти полное освобождение, избавление от этого зла, а это включает в себя знание о нем, его понимание, и признание этого зла фактом истории.

Газета Hannoversche Allgemeine Zeitung считает, что президенту ФРГ Кёлеру следовало бы поставить некоторые вопросы, важные для осмысления истории:

Например, почему немецкий народ, который всегда так гордился своей высокой культурой, пал в бездну аморальности? Или почему в последние месяцы войны бои носили столь фанатичный характер, хотя всем и каждому было очевидно, что поражение неминуемо? Кёлер этого не сделал. Вместо того он говорил о новой Германии, которая возникла после развала третьего рейха, о Германии, принципы построения которой, по мнению Кёлера, исключают повторение зла.

Критично высказывается также комментатор газеты Frankfurter Rundschau:

Довольно щекотливо выглядит то, как Кёлер затронул вопрос о снятии табу с темы страданий немецкого народа. Дело в том, что это табу относится к числу мифических запретов. Было бы исторически неверно утверждать, что после войны не было произнесено ни слова о том бедственном положении, в которое сама себя поставила Германия.

Однако параллельное замалчивание вопроса об ответственности за преступления нацистов делало эту тему особенно деликатной, и лишь благодаря усилиям молодого поколения сегодня об этом можно говорить открыто. Согласно же версии Кёлера, после войны в Германии сразу же началась некая генеральная уборка, благодаря которой на Западе смогла утвердиться якобы органически присущая немецкому народу "предрасположенность к свободе", а вот на Востоке это качество немецкой нации проявилось только в 1989 году.

Газета Neues Deutschland по этому поводу пишет:

Упоминание жертв гитлеровского варварства было не более чем риторическим пассажем. Основной темой выступления федерального президента стал разговор о страданиях, которые принесла война немцам. Он говорил о десятилетиях новой несвободы, которым подверглись страны Восточной Европы, о коммунистической диктатуре. Выступление Кёлера было самонадеянной похвальбой огромными успехами Западной Германии, а не речью в день годовщины освобождения.

На страницах газеты Rhein-Neckar Zeitung читаем:

Неслучайно в своем выступлении Кёлер напомнил о том, кому именно Германия должна быть благодарна за поворот к лучшему – американцам. Несмотря на то, что это обстоятельство в свете новой политики Буша отошло на задний план, бесспорным остается тот факт, что без Соединенных Штатов Германия не смогла бы достичь процветания.

Тему продолжает Frankfurter Allgemeine Zeitung:

На 60-ю годовщину окончания войны в Европе столкнулись две новые точки зрения на историю. В то время как Путин считает распад Советского Союза величайшей геополитической катастрофой 20 столетия, американский президент Буш называет советское господство над Восточной Европой беззаконием.

Такое толкование не нравится бывшему кагэбэшнику Путину, который и без того выказывает недовольство решением Буша нанести визит в прибалтийские государства. В любом случае, Путину с Бушем есть, о чем поговорить: о заблуждениях, навеянных имперской ностальгией, о сущности демократии и о той дистанции, которая разделяет менталитет России и Европы.

Обзор подготовил Владимир Тарасов