Алесь Беляцкий: Я продолжу заниматься правозащитной деятельностью

В понедельник, 23 июня, Алесь Беляцкий, глава правозащитного центра "Весна", дал первую после освобождения пресс-конференцию. Он начал ее с символичного жеста, показав собравшимся журналистам майку с репринтом списка политзаключенных и вычеркнув из него свое имя. Правозащитник напомнил, что в списке осталось еще 7 фамилий.

По словам Беляцкого, "выбраться из ситуации болота, в которой Беларусь находится почти 20 последних лет, без определенных жертв не получится, но не надо бояться репрессий". Мощную поддержку десятков тысяч людей, боровшихся за освобождение политзаключенных в Беларуси, он назвал "броней, защищавшей его от отчаяния и стресса, несмотря на все давление", которое оказывали на него в течение почти трех лет неволи.

Неожиданное освобождение

По признанию правозащитника, известие об освобождении было для него неожиданным. Беляцкий рассказал, что еще утром 21 июня присутствовал на перекличке, в 8 часов пришел на работу, а в 9 часов его вызвали к начальнику колонии и объявили, что он амнистирован. "Дали полтора часа на сборы, с собой взял книжки и дневники. Процедура освобождения была стремительной: к электричке в Бобруйске отвезли на машине "скорой помощи", очевидно, опасаясь организации пышной встречи", - рассказал Беляцкий журналистам.

Впрочем, на каких условиях он сегодня на воле, будет известно после его постановки на специальный учет. Формально юридических оснований для освобождения не было, так как наличие непогашенных нарушений является препятствием для амнистирования, отмечает Беляцкий. По его словам, о том, чтобы они были перманентно, в колонии заботились беспрестанно, акты о нарушениях составляли ежемесячно - например, за обнаруженные среди личных вещей три с половиной шоколадки, вместо разрешенных трех.

Режим содержания

Условия для политзаключенных в местах лишения свободы в Беларуси особые, значительно более жесткие, нежели для других категорий осужденных. "Без посылок с воли прожить можно, основная еда - каша с хлебом, больше всего не хватало воли, угнетала невозможность остаться наедине все 24 часа в сутки, не покидало ощущение тотального контроля с утра до вечера", - рассказывает бывший политзаключенный. Все остальные бытовые проблемы, по его словам, преодолимы.

В карцер Беляцкого, признался он, не сажали ни разу, хотя обычно отправляют в ШИЗО после третьего нарушения. Он предполагает, что, видимо, не было особых указаний сверху. "Впрочем, к каждому политзэку у властей свой подход: кому ШИЗО, кому крытая тюрьма", - говорит правозащитник. По его мнению, особых репрессий он избежал, благодаря давлению на власти со стороны коллег-правозащитников и международной кампании в его поддержку.

Самые тяжелые воспоминания у Беляцкого связаны с ситуацией изоляции: за общение с ним наказывали других заключенных. "Меня обходили за три метра, из отряда изолировали тех, с кем просто поздоровался или хоть раз заговорил даже о погоде, за это люди попадали в ШИЗО", - рассказывает бывший политзаключенный. "Ситуация такого вакуума была до последней минуты", и это, конечно, "было умышленным отчуждением", констатирует правозащитник.

О том, чтобы писать прошение о помиловании, даже мысли не возникало, говорит Беляцкий. Хотя вынуждали его это сделать дважды - в сентябре 2011 года и в январе 2014.

Однако заставляли не силой, не угрозами. "Система подталкивает к неким решениям разного рода действиями - мелкими провокациями, определенными ограничениями. Все это создает атмосферу, в которой как бы негласно предлагают - сделай то-то и то-то и будешь жить лучше, в такой атмосфере прошли почти три года", - говорит он.

Пробыв лишь сутки на воле, Беляцкий успел заметить отсутствие кардинальных изменений в стране: позиция властей на сохранение статус-кво остается прежней, тотальный контроль над обществом сохраняется. "Здесь, конечно, веселее, радует отсутствие черных роб, люди улыбаются, - шутит Беляцкий, но добавляет, - на зоне происходит то же самое, что и в обществе в целом - это уменьшенная копия государства. Действуют те же негласные законы, а важные решения принимает не администрация колонии, а начальство сверху".

Белорусские перспективы

Перемены в Беларуси Беляцкий связывает с новым поколением белорусов и его способностью увидеть новые перспективы, а также с готовностью властей осознать, что перемены им выгодны для нормального развития экономических и политических отношений со всем миром.

Отвечая на вопрос о возможности Майдана в Беларуси, Беляцкий напомнил, что в начале 90-х годов белорусы показали, что способны на активный протест. Однако, по его мнению, "настоящие перемены возможны только эволюционным путем". И так как сейчас роль политических партий фактически не велика, двигателем перемен должны стать НГО, неформальные инициативы, активность рядовых граждан.

Максимум, на что могут рассчитывать белорусы, так это на сочувствие зарубежных сторонников перемен в Беларуси. Их поддержка страхует от массовых репрессий, но не более, полагает Беляцкий. Он отмечает, что еще год назад писал о более комфортных условиях для работы правозащитников в России, но сейчас в восточной соседке происходит "белорусизация" в самом худшем смысле слова - с политическими процессами и маргинализацией оппозиции. Однако, по его мнению, окончательно проблемы ни Беларуси, ни Украины не решить без перемен в российском обществе.