Амвросий Оптинский
«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».
Знаменитый на всю Россию в конце 19 века старец Амвросий Оптинский принимал в день 30, а иногда 40 человек. Люди шли и ехали за благословением к опытному духовному наставнику со всех уголков страны. Если в начале века никто ничего не знал о небольшом монастыре, расположенном близ Козельска Калужской епархии, то в конце века Свято-Введенский монастырь именовали «святой землей», «духовным оазисом», «костром, у которого обогревалась вся Россия».
Духовидец и чудотворец Амвросий, принесший обители мировую славу своим служением, не делал различий между приезжавшими. Ни образование, ни звание, ни состояние паломников не имели для него никакого значения. «Ему нужна была только душа человека, которая была так дорога для него, что он забывал себя». В каждом – и достойном и недостойном – он видел образ и подобие Божие, плакал об искажении этого образа; каждого стремился утешить и направить на путь спасения.
Видя физическую слабость старца, все приезжавшие дивились его духовной мощи. Силы для служения ближним старец черпал в непрерывном молитвенном стоянии перед Богом. В келье батюшки было много икон. Перед особо чтимыми горела неугасаемая лампада. Небольшой образ «Богоматери Тамбовской», являвшейся родительским благословением, напоминал старцу о начале жизненного пути.
Он был шестым ребенком в строго церковной семье пономаря села Большая Липовица Тамбовской губернии. Когда 23 ноября 1812 года будущему старцу пришло время появиться на свет, в доме его деда, священника села, было так много гостей, что родительницу пришлось перевести в баню. Впоследствии батюшка шутил: «Как на людях я родился, так все на людях и живу».
Озорной и любознательный Александр Гренков выделялся среди сверстников большими способностями. Блестяще законченный курс Духовной семинарии открывал перед юношей двери Духовной академии. Но Богоматерь, особое покровительство которой Александр ощущал на протяжении всей жизни, указала ему иной путь. Тяжело заболевший юноша обратился с пламенной молитвой к Богородице. Прося об исцелении, он дал обет стать монахом. Однако веселый нрав и любовь к общению удерживали Александра от этого шага еще целых четыре года.
Рядом с образом «Богоматери Тамбовской» паломники видели икону Владимирской Божией Матери. Эта икона пришла в Оптину пустынь вместе с ее первым старцем отцом Львом. Он был учеником знаменитого подвижника 18 века преподобного Паисия Величковского, восстановившего школу старчества на Руси. Когда-то молодой Величковский многие годы странствовал из монастыря в монастырь, из страны в страну, чтобы отыскать мудрого и опытного наставника.
Первым старцам Оптиной пустыни отцу Льву и отцу Макарию потребовалось более 40 лет, чтобы вернуть монахам и церковным иерархам понимание и доверие к старческому служению. Плохо зная святоотеческое наследие, многие монахи в начале 19 века считали старчество неким заморским нововведением, чуть ли не ересью.
27-летнему Александру, пришедшему в монастырь в 1839 году, несказанно повезло. Он застал старчество уже в расцвете. Проходя послушание у опытных наставников, новоначальный инок Амвросий стремительно поднимался вверх по невидимой духовной лестнице. Молитвенный образ Владимирской Божией Матери отца Льва стал символом преемственности старческого служения в Оптиной пустыни. Со смертью первых старцев икона перешла в келью отца Амвросия.
Начавшийся в идеальных условиях путь к святости не был легким для батюшки. Много раз, находясь между жизнью и смертью, будущий старец обращал свои молитвы к иконе Божией Матери «Скоропослушнице», привезенной кем-то с Афона. Название образу дала Сама Пречистая Дева, обещавшая инокам Святой Горы «скоро являть милость и исполнять прошения всем прибегающим к нему».
Амвросий нуждался в помощи. По пути в Калугу, где его посветили в иеромонаха, он так сильно простудился, что до конца своих дней не мог оправиться от недуга. Ему было всего 34 года, когда, казалось, путь к совершенству для него закрылся навсегда. Прикованный к постели Амвросий был списан за штат. Но именно этому немощному монаху Господь даровал стать самым ярким проповедником и апостолом старчества 19 века.
Уйдя от всего внешнего во внутренний молитвенный подвиг, Амвросий достиг «умной молитвы», непрерывно совершаемой умом в сердце, плодом которой является высший Божественной дар – дар всеобъемлющей любви. Взойдя упорным и тяжелым подвижническим трудом на духовную высоту, старец учил, что одно внешнее делание, соблюдение обрядов и телесных подвигов, приводит монаха к гордыни и ожесточению души. Без внутренней молитвы невозможно достичь преображения, смягчиться сердцем, просиять евангельской радостью.
В просвещенном монашестве, сочетающем глубокое знание святоотеческой традиции с личным духовным опытом Богообщения, Амвросий видел идеал пастырского служения обществу. Хорошо подготовленный богословски, знавший пять классических языков, иеромонах Амвросий принял активное участие в издании переводов творений Святых Отцов-аскетов, выполненных старцем Паисием Величковским. Следуя за своим духовным учителем, Амвросий перевел «Лествицу», знаменитое творение игумена Синайской горы Иоанна Лествичника, составившего лествицу нравственного совершенствования.
Амвросий жил в сложное время, когда большинство образованных и ученых людей сознательно отошли от веры, вознамерившись своими силами построить светлое будущие. На страницах газет и журналов славянофилы и западники вели непримиримые споры о будущем России.
Живущий в скиту старец не побоялся вступить в диалог с миром, потерявшим духовные ориентиры. Благодаря обширной переписке, не имеющей аналогов в истории православия, стена, разделявшая с петровских времен мирян и монахов, была разрушена. К духовной помощи старца прибегали многие общественные лидеры 19 века. Гоголь, Достоевский, Толстой, Соловьев, Киреевский искали в скиту смысл жизни.
Когда старца спрашивал кто-нибудь из толпы о том, как жить, Амвросий в присущей ему шутливой манере отвечал: «Жить не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение». Будущее страны для Амвросия неразрывно было связано с состоянием души каждого ее гражданина.
Старец не отрицал мира, любил бодрых и деятельных людей, охотно помогал им советом, благословлял на предпринимательскую деятельность. Готовя людей к вступлению в 20 век, он не боялся нововведений. Строго следуя духу, а не букве святоотеческого предания, старец совершил невиданное, открыв двери своей схимнической кельи женщинам, как будто знал, что именно на их плечи вскоре ляжет забота о сохранении Церкви.
В 30 километрах от Оптиной пустыни, в Шамордино, он организовал женскую обитель, принимавшую под свой кров инвалидов и детей-сирот. Когда количество монахинь возросло, Амвросий стал благословлять наиболее духовно опытных из них на старческое служение. Как-то молясь и прося Богоматерь не оставлять сестер без помощи и заступничества в случаи своей кончины, Амвросий внезапно увидел в небе великую Деву-Мать. Величественный образ навсегда врезался в его память. По эскизу, сделанному самим старцем, иконописец-монах Даниил, написал икону.
В распространенной в то время академической манере он изобразил шамординский пейзаж, уходившие в даль хлебные поля со связанными снопами ржи, луговые травы и цветы, а над всем этим земным великолепием в небе сидящую на облаке Богоматерь с распростертыми в стороны руками.
Икона получилась нетрадиционной по форме, но близкой тому образу деятельной любви, в котором представлялась старцу Амвросию Божия Мать – питательница голодающих, милостивая заступница обездоленных, покровительница всех труждающихся.
Празднование иконы, названной старцем «Спорительницей хлебов», было установлено на 15 октября, когда заканчивалась уборочная страда, и люди могли посвятить время усиленной молитве. Вскоре о чудотворном образе, списки с которого богомольцы увозили по городам и селам, заговорили по всей стране.
Отцу Амвросию завидовали. В конце жизни и ему не удалось избежать клеветы и грязных сплетен. 79-летнему тяжело больному старцу строго было приказано покинуть женскую обитель. Чтобы ускорить его возвращение в Оптину пустынь, архиерей сам отправился в Шамордино, но застал старца уже лежащим в гробу.
Смерть старца Амвросия стала всероссийским горем. 15 октября, в день празднования иконы «Спорительницы хлебов», при огромном стечении богомольцев батюшка был похоронен в Оптиной пустыни. Вскоре Синод своим постановлением не только положил предел распространению списков с иконы старца, но и изъял чудотворный образ из его кельи. Однако остановить почитание старца Амвросия было невозможно.
Когда в 26 году после разорения Оптиной пустыни снесли часовню над могилой батюшки, паломники выложили крест из кирпича прямо на земле и продолжали молиться. Лишь в 1988 году восстановитель старчества на Руси преподобный Паисий Величковский и его духовный внук преподобный Амвросий Оптинский были причислены к лику святых.
Мощи отца Амвросия торжественно перенесли во Введенский собор, поместив над ракой икону святого, написанную известным иконописцем архимандритом Зиноном.
В сентябре 1989 года в Оптину пустынь приехала съемочная группа, готовившая программу для фестиваля киноискусств в Амстердаме. Когда далекий от церковной жизни оператор навел камеру на лик преподобного Амвросиия, произошло чудо – икона замироточила.
Впервые чудо мироточения было снято на пленку, а фильм, показанный на фестивале, имел большой успех. Так старец вновь заговорил с людьми на рубеже двух веков, призывая к вере в Бога и деятельной любви к ближним, без которых нет и не может быть будущего.