"Диктаторы никогда не отдают власть добровольно"

Бывший командир 5-й отдельной бригады спецназа полковник Владимир Бородач приобрел широкую известность в середине 90-х, став одним из инициаторов создания Союза белорусских офицеров. После увольнения в 1993 году в запас он активно сотрудничал с оппозиционными депутатами парламента, обеспечивал охрану лидеров оппозиции, участвовал в акциях протеста, арестовывался властями.

Бородач недавно обратился к немецким властям с просьбой о предоставлении ему политического убежища. В интервью Deutsche Welle он объяснил причины своего шага, дал оценку политической ситуации в Беларуси, а также рассказал о расследовании исчезновения экс-министра внутренних дел Юрия Захаренко.

Deutsche Welle: Почему вы решили просить политическое убежище?

Владимир Бородач: Это было спонтанное решение. Еще год назад мы договорились с одной немецкой семьей вместе отдохнуть этим летом в Испании, познакомиться с достопримечательностями Европы. Так далеко с семьей я еще не ездил.

Надо сказать, что в преддверии выборов я активно работал в Общественной комиссии, которая занималась расследованием обстоятельств исчезновения экс-министра внутренних дел Юрия Захаренко, я был его заместителем в союзе офицеров.

Кроме того, я принял участие в вышедшем на НТВ фильме "Крестный батька-3", где рассказал о том, что творит клан Лукашенко в Беларуси. 8 августа я выехал в Европу и уже оттуда следил за событиями в стране и за теми мероприятиями, которые были предприняты в отношении меня после выхода фильма.

Друзья мне сообщили, что моя квартира была вскрыта и в ней оставлены вещи, наличие которых явилось бы основанием для моего уголовного преследования и осуждения. Все время, что я находился в Европе, я взвешивал, надо ли мне возвращаться домой. Ведь в нынешних условиях оставлять своих соотечественников - это как бежать с поля боя.

Но в то же время я осознавал бесперспективность борьбы с режимом, имею в виду исход президентских выборов. Передо мной встала дилемма: или вернуться и оказаться в тюрьме, или остаться за рубежом и найти более эффективные способы борьбы с режимом, найти применение моих способностей.

19 сентября истекал срок действия моей визы, положительных новостей от друзей из Беларуси и России я не дождался, и мне пришлось попросить политическое убежище в Германии. Сейчас я жду решения немецких властей по этому вопросу.

Вернемся к вашей деятельности в Беларуси накануне отъезда. Можете подробнее рассказать, чем именно вы занимались?

- Общественная комиссия, которую возглавляет юрист Олег Волчек, фактически закончила расследование исчезновения Юрия Захаренко. Нам остались неизвестны фактически только небольшие детали.

Удалось ли вам узнать что-то, чего не было до сих пор известно?

- Есть один момент, о котором я не буду сейчас подробно говорить, обнародую эту информацию немножко позже. Дело в том, что я разговаривал на эту тему с одним человеком, которого в этом году убили. Об этом никто не знает, его фамилию назвать пока тоже не могу. Он, как мы предполагаем, был свидетелем последних минут Юрия Захаренко.

По нашим данным, Захаренко подвергся неимоверным, унизительным допросам, длившимся несколько суток. После этого в отношении него были применены психотропные химические средства. И все это снималось на видео для отчета.

От Юрия Захаренко добивались признания в подготовке антиконституционного переворота, хотели, чтобы он сообщил имена руководства и актива Союза офицеров. В конце концов, его обвинили в подготовке государственного переворота и расстреляли.

У вас есть какие-либо доказательства, например, упомянутая вами видеозапись?

- Видеозапись видели люди. Думаю, она была у тогдашнего руководства КГБ.

Вы собираетесь предать гласности информацию о человеке, который видел труп Захаренко?

- Да, безусловно. Я хочу записать заявление и поместить его на YouTube.

Почему вы попросили убежище именно в Германии?

- Я изучал историю, быт, культуру, язык этой страны. Поэтому мне легче будет интегрироваться в это общество, чувствовать себя здесь комфортно и принести какую-то пользу Германии. Я ведь не собираюсь оставаться здесь всю оставшуюся жизнь и пользоваться гостеприимством немцев. Я, безусловно, должен бороться за будущее своей родины там.

Ваши немецкие коллеги за то время, что вы находитесь в Германии, к вам еще не обращались? Ведь нечасто специалисты такого ранга и из такой специфической сферы оказываются за границей.

- Пока нет.

А те люди, которые оформляли ваши документы, необходимые для получения политического убежища, понимали, с кем имеют дело?

- Я сам все сразу сказал, чтобы не было каких-то сомнений.

И какой была реакция?

- Они не верили. И долго переспрашивали - обер-лейтенант (старший лейтенант. - Прим. ред.) или оберст (полковник. - Прим. ред.)

Насколько могут быть востребованы в Германии ваши знания, навыки, подготовка?

- Я уволился в запас довольно давно, истекли все сроки подписок о неразглашении. Но прогресс и в этой сфере очень стремителен. А та система, которая существовала у нас в спецназе, существует во всем мире в почти идентичном виде - по задачам, средствам их выполнения, вооружению, тактике.

Вы готовы поделиться с немецкими спецподразделениями своим опытом?

- Я готов поехать в Афганистан в благодарность за то, как ко мне и другим политическим беженцам здесь сейчас относятся. У меня есть необходимый боевой опыт (в 1981-83 годах Бородач участвовал в боевых действиях в Афганистане. - Прим. ред.). Но я не думаю, что нечто такое мне будет предложено.

Это ведь чревато другими последствиями. А вдруг я на старости лет сошел с ума и работаю на какую-нибудь разведку? Тут есть определенный риск. А в Афганистане все просто - есть задача, ее надо выполнять, все, поехали. Там поле деятельности большое.

Вы признались, что не верите в политические изменения в Беларуси. Почему?

- Сегодня на постсовестком пространстве не важно, как голосуют. Важно, кто и как считает. В Беларуси Лукашенко вместе с Ермошиной (глава Центризбиркома Лидия Ермошина. - Ред.) посчитают "правильно". 70 процентов кандидатов в президенты сейчас являются пособниками Лукашенко. Настоящие оппоненты властей, не обладая ресурсами для эффективного противостояния ей, после выборов каждый идут своим путем, не представляя никакой силы. Пока они борются между собой и тешат свое самолюбие. Фактически они не готовы серьезно бороться за власть, ибо иначе они никогда бы не шли рассыпанным строем.

Кроме того, в настоящее время без серьезного союзника у нас нет возможности даже при консолидации рядов добиться успеха. Ведь для клана Лукашенко потеря власти означает тюрьму. Надежды уговорить его не идти на четвертый, пятый, шестой сроки являются детской болезнью недалеких мужчин. При нынешнем политическом раскладе Лукашенко может править с помощью механизма страха и репрессий еще очень долгое время.

Я не говорю, что власть Лукашенко сильна. У нас в стране власть одного человека. Он - и парламент, и конституция, и суд, и средства массовой информации. В этом не сила, а слабость системы. Но самое печальное состоит в том, что мы со своими амбициями еще слабее этой власти. Еще раз подчеркну - исход выборов очевиден, как и последующих, и предыдущих. Диктаторы никогда не отдают власть добровольно, они умирают вместе с ней.

Беседовал Владимир Дорохов
Редактор: Сергей Гуща