"Дневник Нижинского"

Судьбе "бога танца" Вацлава Нижинского, попавшего в 1920 году в больницу для душевно больных, посвящена новая постановка на немецкоязычной сцене.  Написанная по дневникам танцора опера Детлефа Гланерта (Detlev Glanert) анализирует процесс саморазрушения этого необычайного таланта. Впервые оперу можно было услышать со сцены Ахенского театра в 2008 году, в постановке Людгера Энгельса (Ludger Engels). Спектакль, показанный на фестивале Bregenzer Festspiele в Австрии в августе 2012 года, - работа Розамунд Гилмор (Rosamund Gilmore). Хореограф из Лондона, она уже давно зарекомендовала себя в Германии как оперный режиссер.

 "Я боюсь людей…"

"Я боюсь людей, ибо они хотят, чтобы я жил той же жизнью, которую они ведут", - эту запись сделал в своем дневнике знаменитый русско-польский танцор Вацлав Нижинский в 1919 году. Тогда он, молодой "идол Парижа", "гений балета", снискавший славу во всей Европе и за ее пределами, был буквально в шаге от страшного диагноза - острая шизофрения.

Детлеф Гланерт, один из наиболее известных немецких симфонических и оперных композиторов нашего времени, сочинил камерную оперу "Дневник Нижинского" ("Nijinskys Tagebuch") по записям танцора. Свои "Тетради" Нижинский вел с 19 января по 4 марта 1919 года, после своего последнего публичного выступления в одном из отелей швейцарского курорта Санкт-Мориц и перед тем как попал в больницу для душевно больных.

Говорящие танцоры, танцующие певцы

Опера написана для двух актеров, двух певцов, двух танцоров и 14 инструментов. Вопреки традиции в "Дневнике Нижинского" танцоры разговаривают, а актеры танцуют - и не разберешь, кто какой профессии принадлежит. Порой бессвязный "поток сознания" разделен между всеми шестью исполнителями. Они читают текст от первого лица то по очереди, то вместе, перебивая друг друга.

В основу либретто Каролин Ситтиг (Carolyn Sittig) положены выдержки из "Тетрадей" Нижинского. Раскол личности, бред, сексуальные фантазии и утопические проекции то сменяются, то наслаиваются друг на друга. Описание повседневности чередуется с воспоминаниями и наивными размышлениями танцора о будущем, стихами и игрой слов. Стиль полусумасшедшего Нижинского сохранен, и лишь немногие отрывки переставлены местами и некоторые предложения сокращены.

От флейты до электрогитары

Тем не менее, в "Дневнике Нижинского" действие как таковое отсутствует, именно музыка призвана передать зрителю внутренний конфликт, процесс саморазрушения "бога танца". Рядом с барочными блокфлейтой и гамбой соседствуют современные электрогитара и синтезатор. В исполнении симфонического оркестра под руководством Инго Ингензанда (Ingo Ingensand) звучит музыка совершенно разных жанров - от джаза до блюза.

Голос некоторых инструментов слышен при упоминании определенных слов: так, тромбон и рог подчеркивают строки о боге, блокфлейта звучит, когда произносится имя дочери Вацлава Нижинского - Кира. Со сцены то и дело выкрикивается фамилия "Дягелев". Великого импресарио многие винили в болезни Нижинского, при этом забывая о плохой наследственности танцора.

"Человек-птица"

На самом деле, болезнь Нижинского, вероятно, возникла как совокупность целой череды факторов. У его отца, провинциального польского танцовщика, то и дело случались вспышки ярости. Психическое заболевание было и у старшего брата Вацлава.

Нижинского называли "восьмым чудом света", вторым Вестрисем и "богом балета". Он поражал публику своими прыжками с баллоном, за что получил еще одно прозвище "человек-птица". Невысокого роста, всего 160 см, с мускулистыми ногами и лицом фавна, он был скромен в жизни и умел перевоплощался на сцене, заражая публику невероятным артистизмом, необычной мимикой и горящими глазами. Однако головокружительная карьера танцора рано подошла к концу.

Увольнение из Мариинского театра за дерзость, полный разрыв с великим импресарио Дягелевым, окружавшим его заботой и вниманием и пригласившим его в "Русские сезоны", неудачная попытка создать собственную труппу... А потом погружение в свой мир. Большую часть жизни Нижинский провел в психиатрических клиниках и санаториях. Словно указывая на "кочевническую жизнь" Нижинского, художник Никола Райхерт (Nicola Reichert) нагромождает сцену чемоданами и сундуками с вываливающейся из них одеждой. На них лежат, за ними прячутся, через них перелезают...

"Дневник Нижинского" - не попытка ретроспективы, а показ крупным планом чувств и эмоций великого танцора, здесь и сейчас, с помощью удачного сочетания музыки, танца и слов, создающего эффект присутствия. И непонятно почему, но ждешь, что вот он, молодой и красивый, как ожившая картинка выбежит, схватит свой сценический костюм и в прыжке зависнет в воздухе, словно никакого безумия и не было.