Единство и согласие по-таджикистански

27 июня в Таджикистане отмечается День национального единства и согласия. В этот день в 1997 году был положен конец пятилетней гражданской войне в республике: в Москве президент Эмомали Рахмонов и лидер Объединённой таджикской оппозиции Сайид Абдулло Нури подписали Общее соглашение об установлении мира и национального согласия.

Как оценивают сегодня эксперты внутри страны и за ее пределами положение в республике? И смогут ли предстоящие президентские выборы изменить расстановку сил в Таджикистане?

После подписания мирного соглашения в Таджикистане ещё три года работала Комиссия по национальному примирению, сформированная из числа представителей бывших противоборствующих сторон. Комиссия следила за тем, чтобы достигнутые договорённости выполнялись. Это касалось, прежде всего, амнистии участников противостояния, выделения 30-процентной квоты оппозиции во властных структурах, гарантий возвращающимся беженцам, а также реинтеграции бывших боевиков. В процессе урегулирования в качестве посредников участвовали ООН, ОБСЕ, Россия и соседи по Центрально-азиатскому региону.

О том, какой видится участникам мирного процесса в Таджикистане нынешняя общественно-политическая ситуация в стране, рассказывает наша корреспондентка Нигора Бухари-заде:

Хотя после окончания войны прошло уже девять лет, в Таджикистане до сих пор действует специально созданное Бюро ООН по миростроительству. Глава Бюро ООН Владимир Сотиров считает, что, в основном, условия мирных договорённостей стороны выполнили: оружие сложено, беженцы репатриированы, оппозиция получила места в правительстве. Вместе с тем остался ряд нерешённых социальных проблем. Так, многие из бывших бойцов оппозиции до сих пор не нашли себе применения в мирной жизни. Они не обеспечены рабочими местами:

- Реинтеграция существует на практике, но, с другой стороны, существует и большая безработица, например, в Раштской долине. Значит, трудно сказать, что есть полная интеграция, когда у людей пока ещё нет работы. Особо обращаю внимание на проблему занятости населения именно в Раштской долине.

Как отмечает Сотиров, после войны в Таджикистане сформировалась новая политическая оппозиция, которая больше не ассоциируется у жителей республики с военной силой. В последние годы на политической арене появились новые лидеры и объединения, ставшие оппонентами действующей власти. Бывший член Комиссии по национальному примирению от оппозиции, а ныне завотделом Центра стратегических исследований при президенте Таджикистана Абдунаби Сатторзода критически оценивает деятельность сегодняшних оппозиционных партий, считая её неконструктивной:

- Когда я наблюдаю за действиями новой оппозиции, высказываниями отдельных её представителей, я думаю, что всё-таки «старая» оппозиция была намного более конструктивная и созидательная, чем нынешняя. Всё-таки бывшая ОТО ставила национальные интересы превыше всего. Конечно, это уже на последней стадии, но эта черта сохраняется до сих пор. Этим они отличаются от новой оппозиции. К сожалению, она неконструктивная по своей сущности. Она ещё не сформировалась. Просто она претендует на роль оппозиции, а на самом деле оппозиции в Таджикистане, как таковой, не существует.

Другой участник мирного процесса, замминистра культуры Таджикистана Ибрагим Усманов также высказывает мнение о слабости существующих в Таджикистане политических партий, причём даже тех, которые считают себя достаточно влиятельными:

- Практически все политические партии Таджикистана слабые. Слабые в том плане, что они замкнуты в кругах руководящих лидеров и практически не имеют массовой поддержки. Их руководства слабее партийцев. А в Партии Исламского возрождения или Народной Демократической партии, наоборот, центр сильнее, чем их поддерживающие лица. У нас есть и такие партии, которые не знают, для чего создаются. Я недавно прочитал заявление одного из лидеров такой партии, который сказал: «Мы будем поддерживать Народную Демократическую партию и правительство». Если партия поддерживает правительство – это, конечно, неплохо, но если она хочет поддерживать партию власти, зачем тогда создавать свою партию, какой в этом смысл?

В то же время собеседники «Немецкой волны» единодушно высказывают мнение о том, что нынешние отношения власти и оппозиции не имеют того конфликтного потенциала, который мог бы угрожать политической стабильности в стране. Но такую угрозу может нести в себе нерешённость многих социально-экономических проблем. В числе таковых глава Бюро ООН по миростроительству в Таджикистане Владимир Сотиров отмечает транспортную изоляцию всех регионов республики, которая отнюдь не способствует укреплению единства нации. Дипломат также обеспокоен деятельностью запрещённой религиозно-экстремистской партии «Хизб-ут-Тахрир», ряды которой активно пополняются:

- Одна из причин, которая привела к войне, это изолированность отдельных районов друг от друга. И для того, чтобы укреплять единство, нужно укреплять связи между отдельными частями Таджикистана. Существуют трудности, которые связаны с развитие демократии, с устранением бедности, с социальной реализацией, с перспективами развития отдельных людей. И в этом плане нас тревожит такое явление как партия «Хизб-ут-Тахрир», присутствие которой означает, что люди находят свою реализацию именно через эту запрещённую организацию. Это означает, что нужно искать методы удовлетворения потребностей этих людей, для того чтобы они могли реализовать себя легально, в рамках политической системы, а не искать чего-то другого, внешнего.

А вот Ибрагим Усманов в качестве основной угрозы внутренней стабильности в Таджикистане называет отсутствие в стране рабочих мест и связанную с этим массовую трудовую миграцию таджикистанцев за рубеж:

- Существование большого количества трудовых мигрантов может иметь негативные последствия. За пределами нашей страны функционирует много религиозных организаций, которые не могут работать внутри Таджикистана, и их влияние нужно учитывать. Поэтому приоритетным направлением деятельности правительства должно стать обеспечение молодёжи рабочими местами внутри страны. Это главная задача, которая сегодня стоит перед властью.

А что думают эксперты, политологи за пределами Таджикистана? Их впечатление о развитии в республике.

Как говорит эксперт по Центральной Азии берлинского фонда «Наука и политика» Уве Хальбах, Таджикистан – уникальная страна с уникальным опытом:

«Опыт Таджикистана поразителен. В начале 90-х – страшная, беспощадная гражданская война. Сравнить с ней, если брать во внимание постсоветское пространство, можно разве только то, что происходило в Чечне. И, тем не менее, республике удалось установить и сохранить мир. Уникальный пример преодоления конфликта! Правда, все равно говорить о полной стабильности в таджикском обществе пока не приходится. Отношения между оппозицией и властью далеки от идеальных. Власть подавляет своих оппонентов, причем весьма активно. Но, тем не менее, в Таджикистане мы наблюдаем опять-таки уникальный пример, когда исламская партия интегрирована в политическую систему. Правда, Партия Исламского возрождения, на мой взгляд, уже потеряла часть своих сторонников. И в этом процессе важную роль сыграли власти, фактически не дающие шанса никому, кроме себя. В свою очередь, и об этом говорят как местные, так и зарубежные политологи, на этом фоне растет популярность такого, например, радикального движения, как «Хизб-ут-Тахрир». Опасность, исходящую от этой партии, нельзя недооценивать».

По убеждению Уве Хальбаха, предстоящие президентские выборы не приведут к дестабилизации ситуации в Таджикистане:

«Предыдущие выборы в Таджикистане продемонстрировали, на мой взгляд, аполитичность населения. Представить себе здесь что-то вроде «тюльпановой революции» практически невозможно. Мне кажется, таджикистанцы не готовы к большим переменам в обществе. Думаю, население здесь, пережившее ужасную гражданскую войну, хочет чего угодно, только не переворотов, только не конфликтов. Сегодня невозможно предсказать, как будет развиваться ситуация в республике дальше. Потому что преемственности власти не видно. А ведь рано или поздно Рахмонову все-таки придется уйти. В этом плане ситуация в Таджикистане схожа с тем, что происходит в других центрально-азиатских государствах. Любая альтернатива власти преподносится общественности нынешним руководством страны как дестабилизирующий фактор. Эта консервативная линия характерна, повторюсь, сегодня для всех республик региона», - отмечает Уве Хальбах, эксперт немецкого фонда «Наука и политика».

Нигора Бухари-заде, Душанбе

Дарья Брянцева, Бонн