Забастовка металлистов

– так, по «профессиональному цвету» профсоюзного движения, журналисты окрестили неделю забастовок, с помощью которых могущественный профсоюз рабочих металлообрабатывающий и электротехнической промышленности Германии, намерен добиться повышения заработной платы работника отрасли.Для машиностроительной промышленности это первый за последние семь лет случай использования такого радикального метода как забастовка. И, конечно, особую окраску «красной неделе» придаёт перспектива надвигающихся парламентских выборов – буквально в эти дни политические партии представляют свои предвыборные программы, так что требования трудящихся звучат сегодня особенно звонко.

С шутками-прибаутками, речёвками и речами – начиналась в понедельник рано утром забастовка перед заводом «Порше» в Цуфенхаузене под Штутгартом. Вместе с другими более крупными заводами, расположенными в земле Баден-Вюртемберг, традиционном центре немецкого машиностроения – две с половиной тысячи работников утренней смены, вместо того, чтобы заступить в 6 утра свои места у конвейеров и компьютерных экранов, собрались перед закрытыми воротами завода. 32 тысячи человек не приступили к работе на центральном заводе «Даймлер-Крайслер» в соседнем Зиндельфингене. Бастуют заводы «Ауди», другие предприятия – в общей сложности на работу не вышли 50 тысяч человек.

Красные флаги с аббревиатурой профсоюза металлистов – IGM, - красные каски, красные нагрудные повязки. Настроение – бодро-агрессивное. «Добро пожаловать на концерт «Шесть с половиной»! – кричит молодой человек с гитарой. Шесть с половиной – это не название его группы и процент алкоголя в пунше, который тут же разливают участникам забастовки. Шесть с половиной процентов – именно такого повышения зарплаты требуют бастующие:

Ну, шесть с половиной мы, может, и не получим. Но даже за пять процентов приходится бороться. Инфляция растёт, и день ото дня у нас в кармане оказывается всё меньше денег. А нам, маленьким людям, тоже нужны деньги...

Деньги нужны – это понятно всем. Введение евро подхлестнуло инфляцию, в одном лишь апреле цены выросли более чем на два процента. Конечно, работники металлообрабатывающей промышленности, средняя зарплата которых находится на уровне порядка двух с половиной тысяч евро в месяц, не бедствуют – каждый в состоянии и дважды в год съездить с семьёй в отпуск, и выплачивать кредиты, взятые на приобретение дома или машины. Но всё же рабочие – не миллионеры. Появился среди бастующих и сам Клаус Цвикель, глава самого мощного из профсоюзов Германии:

Мы достаточно долго пытались договориться с работодателями, нам не удалось добиться удовлетворительного результата, так что нам осталось одно – забастовка!

О том, что металлисты будут бастовать, стало ясно уже давно. Противостояние профсоюзов и работодателей длится уже несколько месяцев, в конце февраля переговоры о заключении нового тарифного соглашения зашли в тупик. Спор идёт о том, насколько повышать зарплату. Профсоюзы требуют, как уже сказано, 6,5%, работодатели предлагают пока 3%. Неделю назад новый тарифный договор заключили работники химической промышленности, куда более слабой, чем металлообрабатывающая – «химики» добились 3,6% процентов. После этого в руководстве профсоюза металлистов было проведено голосование и принято решение – бастовать.

Революционные настроения масс подхлестнул ещё и тот факт, что были опубликованы – и эффектно проинтерпретированы председателем профсоюза металлообрабатывающей промышленности, Клаусом Цвикелем, - данные о том, насколько выросли зарплаты менеджеров отрасли. Оказалось, что в среднем руководящее звено повысило себе за прошедшие три года зарплату не на 5 и не на 10, а почти на 50 процентов. И это притом, что с определённой ступеньки зарплаты менеджеров измеряются шестизначными цифрами. Конечно, руководители получают свои деньги не просто так, а участвуют в прибыли предприятия, рулевыми которого они являются. Но раз дела идут хорошо – а у металлообрабатывающей и особенно машиностроительной промышленности Германии они идут действительно неплохо – то почему бы не повысить зарплату и рабочим?
Сложность ситуации состоит в том, что не работники заводов «Порше» или «Даймлер-Бенц» требуют денег от руководства непосредственно своей фирмы, а супер-профсоюз всех металлистов оказывает давление на всех работодателей отрасли, используя в данном случае в качестве орудия этого давления работников машиностроительной отрасли – традиционно наиболее активных и сознательных. Как поясняет мой коллега Андрей Гурков, ведущий экономических передач в эфире нашей радиостанции...

...забастовка точечными ударами, то есть бастуют только на отдельных предприятиях, но за интересы всех немецких рабочих, занятых в металлообрабатывающей промышленности. Бастуют ради всех. Принцип такой: сейчас профсоюз работников металлообрабатывающей промышленности выдвинул определённые требования, на сколько следует повысить зарплату и настаивает на том, чтобы эта зарплата была повышена всем работникам отрасли, где бы они ни работали. Речь идёт и о работниках такого гиганта как «Даймлер-Крайслер», где и началась забастовка, или такого преуспевающего концерна как «Порше», и о работниках маленькой фабрики в Тюрингии, где 50 работников и она снабжает своими металлоизделиями близь лежащие города и сёла. В этом есть своя справедливость с точки зрения профсоюзов, то есть предприниматели на местах не имеют возможности «давить» на своих работников. С другой стороны, это ставит под удар мелкого предпринимателя, потому что если «Порше» справится с повышением зарплат, то эта маленькая фабрика в Тюрингии – на грани краха. В принципе, предприниматель мог бы договориться со своими работниками без большого профсоюза о каких-то мерах, чтобы сохранить эти места. Но если в ходе забастовки профсоюзу удастся добиться весьма высокого повышения зарплат, то он обязан повышать эту зарплату. В конечном счете, это может привести к тому, что маленькая фабрика будет разорена.

Какой смысл этого стремления профсоюзов «привести всё к общему знаменателю»? Почему требуется единый новый тариф для всей отрасли, почему вопрос о повышении или неповышении зарплат нельзя решить в индивидуальном порядке? Этот вопрос я задала моему коллеге, журналисту и эксперту по вопросам экономики и трудового права Рольфу Венкелю:

Характерной особенностью для Германии является то, что здесь конфликты, связанные с трудовыми отношениями решаются не «правом сильного» (а в положении сильного практически всегда находится работодатель). Существующая система, при которой все наёмные работники, представленные профсоюзом, ведут диалог со всеми работодателями своей отрасли, сложилась после второй мировой войны, её цель – обеспечить максимальную социальную справедливость в условиях капитализма и рыночной экономики. Этот диалог ведётся совершенно независимо от всех других сил, в него не может вмешиваться даже государство – разве только в роли посредника. С другой стороны, в сильном и едином профсоюзе в конечном итоге заинтересованы и работодатели – это их гарантия от случайных, несанкционированных всплесков социальной активности трудящихся. Сейчас всё урегулировано гигантским комплексом нормативных актов (их в общей сложности более сорока тысяч). Кстати, эти акты предусматривают и индивидуальные соглашения между коллективами и руководствами отдельных предприятий. Скажем, если будет принято решение об общем повышении зарплат на четыре процента, работники маленькой фабрики в Тюрингии, о которой вы упомянули, могут отказаться в порядке личной инициативы от тринадцатой зарплаты или отпускных – чтобы их предприятие «выдержало удар» и обошлось без увольнений.

Пока что одному лишь заводу «Порше» один день забастовки нанёс ущерб в 10 миллионов евро, с его конвейеров не сошли сегодня 145 автомобилей. 2500 «автомобилей со звездой» не сошли с конвейеров «Даймлер-Крайслер». От забастовки может пострадать даже такая «священная корова» всех немецких болельщиков как автогонки «Формулы 1»: бастует фабрика-изготовитель поршней для гоночных автомобилей.

Скорее всего, полагают эксперты, уже в конце текущей – начале следующей недели профсоюзы и работодатели металлообрабатывающей отрасли сядут за стол переговоров и сойдутся на цифре эта в четыре-четыре с половиной процента. Так нужна ли была забастовка?

Конечно, мы могли бы добиться своего без забастовки. Но после стольких лет, в течение которых мы молчали, имея год от года реально всё меньше в кармане, нам важно выйти на улицу и показать, что мы – сила, с которой надо считаться...