Как немка поселила у себя дома троих русских детей-сирот

Близнецам Артему и Денису по 14 лет, но они еле-еле справляются с программой второго класса. Их мать 4 года назад заболела раком, отца они никогда не видели. После смерти матери мальчики и их младшая сестра Вика попали в детский дом в Тверской области, где их почти ничему не учили. Сейчас они живут в большой квартире в центре Москвы и занимаются с репетиторами, чтобы хоть как-то наверстать упущенное. Месяц назад детей взяла под опеку гражданка Германии Биргит фон Эзен (Birgit von Oehsen)

От волонтерства к родительству

Биргит никогда не думала, что возьмет приемных детей. Она переехала в Россию по работе в начале девяностых, занималась бизнес-консалтингом, а два года назад уволилась. Дочери выросли и разъехались. Биргит некоторое время наслаждалась свободой, а потом решила, что хочет заняться какой-нибудь полезной деятельностью. Так она стала участником движения "Волонтеры в помощь детям-сиротам".

Эта организация, рассказывает фон Эзен, давно борется за то, чтобы отойти от самой распространенной и неэффективной системы помощи сиротам, когда группы волонтеров приезжают в детский дом на один день, развлекают детей, дарят подарки, а после забывают о них. Программа "Один волонтер - один ребенок" предполагает, что человек, желающий помочь сироте, устанавливает прочный контакт с ребенком, навещает его регулярно, становится его куратором и наставником на долгое время.

Первым подопечным Биргит стал Денис, которому тогда было 12 лет. Биргит и Денис подружились, ходили в кино, на футбол и жарили курицу. А потом всех троих детей неожиданно забрала супружеская пара. Немка расстроилась - она уже успела привязаться к детям. "Но через месяц приемные родители решили, что это не то, что они хотят, - рассказывает она. - И вернули детей в детдом. Это была настоящая катастрофа. Муж и жена ругались, были на грани развода, а еще у них было двое своих малышей. Полнейший хаос. Я до сих пор удивляюсь, что этой семье вообще разрешили взять детей".

В марте 2017 года дети вернулись в детдом. Летом Дениса, Вику и Артема на лето отправили в оздоровительный лагерь, где мальчики начали курить, продолжает Биргит. А в сентябре волонтеры стали искать им новую приемную семью: "Мы сняли видео, дали информацию в интернете. Сначала мне позвонила женщина из Тамбовской области, потом из Сургута".

Биргит забеспокоилась. "Но ведь мы не отправим наших детей в далекую Сибирь?", - спросила она коллегу из благотворительной организации. "Конечно, отправим! - ответила коллега. - Любая семья, где бы она ни находилась, лучше, чем детский дом". В этот момент у фон Эзен в голове, по ее выражению, "что-то щелкнуло", и она стала сама собирать документы.

Полгода на сбор документов для опеки

Это было непросто, признается немка: "Сначала органы опеки мне отказали. Но это звучало с типичным русским "да-нет-наверное", чувствовалось, что они сами не знают законов. Тогда я написала официальный запрос в министерство образования". Через 30 дней Биргит ответили, что обладатель российского вида на жительство имеет те же права, что и гражданин России, в том числе брать детей под опеку.

"Об усыновлении речь не шла, - отмечает Биргит. - Это невозможно, а в данном случае было бы и не очень разумно. Ведь если я беру их под опеку, каждый из них по достижению совершеннолетия может претендовать на квартиру от государства". Еще полгода ушло на школу приемных родителей и оформление документов в двойном объеме - из России и из Германии: медсправки, справки об отсутствия судимости, выписки с банковского счета и так далее. А в феврале дети переехали к Биргит.

Она делится, что, по ее наблюдениям за время работы в благотворительной организации, граждане России все чаще берут детей под опеку: "Но в основном российские граждане хотят маленьких детей, лучше всего до 5 лет. А в детских домах остаются подростки и "паровозики" - братья и сестры, которых нельзя разделять". В Федеральном банке данных сегодня содержится информация о 49 671 ребенке, подавляющее большинство из них - подростки. При этом сама Биргит говорит, что ей всегда было проще общаться с подростками, чем с малышами.

Дети-сироты и российские госструктуры

Пока что их отношения складываются неплохо. Главная проблема - это образование, объясняет Биргит. Денис рассказывает, что в прежней школе при детдоме на нем давно поставили крест. "Меня все время сажали за заднюю парту, знали, что будут "двойки", - вспоминает Денис. - Я психовал и вообще уходил с занятий". У его брата Артема ситуация еще хуже - за плохое поведение его в какой-то момент перевели в коррекционный интернат.

В московской школе, где дети проходили тестирование, ситуация была расценена как плачевная. "Директор сказала, что она может их принять в шестой класс, но это окончательно убьет в них всякую мотивацию, - говорит Биргит. - Поэтому пока они занимаются дома индивидуально. Им это очень нравится, но я не уверена, что к сентябрю мальчики будут готовы к тому, чтобы пойти даже в шестой класс. Но в то же время они не могут вечно оставаться дома - им надо социализироваться".

Другая проблема - общение с контролирующими органами. "С опекой мне приходится разговаривать каждые два дня, - рассказывает Биргит. - И вообще всем нужно постоянно доказывать, что у меня добрые намерения, что я взяла детей не ради денег". Недавно когда Артем и Денис курили на улице, это заметили полицейские. "Три часа я провела в комиссии по делам несовершеннолетних. Это выглядело как настоящее судебное разбирательство. Мне удалось убедить членов комиссии в своих добрых намерениях, и они не поставили детей на учет", - делится фон Эзен.

Тем не менее она полна оптимизма: "У нас куча трудностей, но есть и множество радостных моментов. И вообще молодежь - это классно. Например, вчера я пришла домой усталая, а они говорят: "Вот, мы поджарили тебе картошку. Она немножко пригорела, но была вкусная". Такие жесты дают мне невероятно много".

Смотрите также: