Я пишу эту колонку, спустя несколько часов после разговора в эфире с Алексеем Малобродским, обвиняемым по "театральному делу". Говорить по существу только что переданного в суд дела мы не могли, но разговор зашел о столкновении с системой, к которому невозможно подготовиться. Я часто думаю, как люди переживают такое испытание. В связи со своей работой я постоянно слышу о необходимости осторожного обращения со словом, дескать, словом и убить можно. Если можно убить словом, то уж наверное дело, особенно, уголовное - не менее мощное оружие. Или орудие.
Карелия: дело за делом
Еще об одном человеке, который столкнулся с той же системой - только по гораздо более тяжким обвинениям - уверен, до вчерашнего дня мало кто знал. Директор музея маленького карельского городка Медвежьегорска Сергей Колтырин и еще один человек, имя которого не называлось, были задержаны по подозрению в педофилии. Без контекста - обычная новость криминальной хроники, о которой назавтра никто и не вспомнит. Но слова "Карелия" и "история", а также "обвинения в преступлениях сексуального характера" моментально заставляют вспомнить громкое дело главы местного "Мемориала" Юрия Дмитриева.
Точнее сказать, дел уже даже два - одно в суде, другое - на следствии. На первом процессе, в рамках которого Дмитриева обвиняли в изготовлении детской порнографии, суд историка оправдал, и вынес условное наказание за хранение старого ружья. С таким обвинением попасть в считанные доли процента статистики оправдательных приговоров - это практически чудо. Но продолжалось оно недолго: вскоре Верховный суд приговор отменил и отправил дело на новое рассмотрение, а самого Дмитриева посадили в СИЗО, обвинив в насильственных действиях сексуального характера в отношение несовершеннолетней. И вот теперь по похожему обвинению задержан Колтырин.
Цена раскопок в Сандармохе
СМИ назвали Колтырина заместителем Дмитриева по "Мемориалу", но потом выяснилось, что это не так. Впрочем, вряд ли формальная сторона так уж важна, главное, что оба они занимались одним и тем же делом: раскопками в Сандармохе, где больше 20 лет назад были обнаружены массовые захоронения репрессированных в годы "Большого террора". Не так давно Российское военно-историческое общество (председатель - министр культуры Владимир Мединский) отправило в Сандармох свою экспедицию, подозревая, что в этом месте могут быть и останки красноармейцев, расстрелянных финскими войсками в 1941-1944 годах.
Представить себе, что именно исторические споры и исследования могут стать причиной уголовного преступления, да еще и по таким тяжким обвинениям, трудно. Сюжетов, больше похожих на воображение сценариста детективных сериалов, уволенного за профнепригодность с российского телеканала, в последнее время и без этого хватает: инсценировка покушения на Аркадия Бабченко и отравление Скрипалей, бегство из страны журналиста Канева из опасений, что его обвинят в подготовке покушения на Путина...
Только банды антисталинистов-педофилов не хватало, но, тем не менее, уже не пошутишь некогда популярным мемом "дотянулся проклятый Сталин". Потому что вполне может статься, что именно так оно и есть. Вас удивит, что люди в прямом смысле слова раскапывающие историю репрессий, сами рискуют попасть в лагеря, только потому, что их изыскания вошли в противоречие с официально одобренным взглядом на отечественную историю?
Колтырин сознался?
Нам сообщают, что один из задержанных, вроде бы даже сам Колтырин, сознался в содеянном. Ценность подобной информации "от источников" обычно невысока, но поневоле задумаешься, а, может, и не было дыма без огня и в деле Дмитриева? Высказывать сомнения в обвинениях в педофилии всегда чревато, как минимум, непониманием: когда речь заходит о детях и их безопасности, здравый смысл, случается, покидает, казалось, самых здравомыслящих людей. И на презумпцию невиновности - вообще довольно сомнительное понятие не только для российской судебной системы, но и, увы, для значительной части общества - надеяться не приходится. Тем более, такие дела рассматриваются в закрытом режиме, а в основу обвинения лягут слова подростка, что создает комфортные условия для обвинения.
А вот защита рискует потерять одно из своих преимуществ - публичность и общественную поддержку. Первое дело Дмитриева могло завершиться вовсе не оправдательным приговором, не поднимись волна общественного внимания к этому процессу. Выяснилось, что при всех традициях российского судопроизводства грубая фабрикация может не выдержать пристального внимания и огласки. Второе дело могло войти в суд на фоне общественного настроения "да отстаньте вы от человека, если уж даже порнографию (!) в нашем суде (!) не смогли доказать". Теперь фон будет совсем другим, нам громким шепотом подсказывают, что от нас хотелось бы услышать: "Да они все там педофилы, один даже признался". Мы ведь еще помним, что словом можно убить? Особенно, если не получается делом.
Автор: Александр Плющев - журналист радиостанции "Эхо Москвы", автор еженедельной колонки на DW. Telegram: @PlushevChannel , Twitter: @plushev
Этот комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.
Смотрите также: