"Молчание Лорны"

Лорна вырвалась из цепких объятий мафии и обхитрила смерть. Посредине леса, как будто предвидя появление беглянки, Лорну поджидает избушка. Печурка. Топчан и стол. Прочные стены и крючок на ставнях. В избушке Лорна одна. И впервые за долгое время - счастлива. Здесь Лорна нарушает молчание. Нет, слова произносила она и раньше. Связные, осмысленные фразы на неродном для нее языке. Но никогда не давала слово своему внутреннему голосу. Голосу своей совести:

"Сейчас я огонь разведу. Мы отдохнем. А завтра пойдем дальше".

Лорна говорит со своим ребенком, но есть ли он на самом деле? Диагноз врачей – ложная беременность. Но Лорна верит, что в ее чреве теплится жизнь. Она спасла ее чудесным образом от неминуемого аборта. И эта новая жизнь, этот мнимый или все же реальный ребенок снимет непосильный груз вины за совершенное ею дьявольское зло. По ее вине погиб отец ребенка. И в этом нет никаких сомнений. Фортепианная соната Бетховена начинает отсчет нового времени в жизни Лорны. Чтобы снова стать человеком, она должна вернуть себе свое тело, превращенное в безгласный товар. Безгласный, но не безвольный и уж тем более не бездушный. Куда ведет дорога из избушки? В безумие? Или есть еще надежда на счастливый конец? В конце истории стоит щадящее многоточие…

А начинается все с того, что молодая женщина как заворожённая смотрит на стальную ванночку, в которой денежные купюры переходят на хранение в бельгийский банк. Скоро и у нее будет гражданство, сообщает она кассирше. Лорна не из Бельгии, но скупые слова, сдержанные жесты и внимательный взгляд безошибочно дают понять, что ей хватит решимости и сил построить простое земное счастье на этой пока еще чужой земле.

Крепко сложенная, коротко стриженая и функционально одетая обладательница причудливого имени из Албании вступила в фиктивный брак с наркоманом из бельгийского города Льеж. Как только он сойдет со сцены в результате трагического стечения обстоятельств, молодая вдова повторно выйдет замуж, теперь уже как бельгийская гражданка, за богатого русского, который тоже жаждет натурализоваться в ЕС. Деньги поделят между собой партнер-посредник по дьявольской сделке и Лорна с ее албанским любовником. Мечта о скромной закусочной и новом счастье принимает все более реальные очертания с каждым днем.

Но вдруг фиктивный муж отказывается играть по нотам. Вместо того, чтобы вколоть себе смертельную дозу героина, Клоди объявляет, что намерен завязать с наркотиками. Он, оказывается, полюбил женщину, на которой женился в обмен на наличные деньги. Лорна предлагает своим сообщникам гуманный план избавления ее от фиктивного мужа. Развод вместо убийства. Жалость? Не только.

Когда Клоди, уязвленный мнимым безразличием казалось ответившей ему взаимностью Лорны, снова хватается за иглу, она предлагает ему вместо героина свое тело. Первый раз любовь и деньги перестают быть синонимами. Но дьявольскую машину уже не остановить. Подозрительные, но вежливые русские дают отсрочку. И все таки в партии сделан роковой решающий ход. Новый кадр.

Братья Дарденны, Люк и Жан-Пьер, двукратные обладатели Каннской "Золотой Пальмовой Ветви", в прошлом скромные бельгийские документалисты, а ныне признанные мастера мирового кинематографа, снимают кино по одному и тому же рецепту. В их фильмах нет голливудских интриг, звезд, слез и секса. Кино Дарденнов до боли натуралистично и буднично. Их персонажи продают вафли, работают на стройке, плотничают, моют пол в офисах. Без посторонней помощи и надежды на трансцендентное вознаграждение они отстаивают свое право на человеческое существование, выбирают нелегкий, но единственно верный и достойный человека путь – жить по совести.

В своей визуальной эстетике седовласые бельгийцы столь же последовательны, как и в своих этических убеждениях. "Розетта", "Обещание", "Дитя" – и вот теперь "Молчание Лорны" – никаких спецэффектов, диалоги правдоподобны, предпочтение визуальным метафорам, полное отсутствие закадровой музыки.

Обычно дерганная , вплотную преследующая героев ручная камера в фильме "Молчание Лорны", хотя и не встала на штативе, но вдруг замерла, как того требуют "традиционные" 35 миллиметров, отошла на изрядную дистанцию, и с нескрываемым восторгом наблюдает за тем, как феноменально правдоподобно переживает на экране судьбу своей героини актриса из Косово Арта Доброши. В ее широко раскрытых настороженных глазах, в ее почти неподвижном лице без улыбки, одновременно читаются и жестокий прагматизм, и невысказанная нежность, и утробный страх, и бездонное отчаяние.

Персонажи бельгийских режиссеров всегда переживают метаморфозы, чем закончится она в фильме "Молчание Лорны" и сможет ли его героиня вернуть свою душу, проданную дьяволу, нам предоставлено решать самим. Наше кино, сказал Люк Дарденн, младший из режиссеров, в некотором смысле о цене жизни. Жизнь неоценима, и все-таки цена на нее в наши дни беспрестанно падает.