В кривом зеркале исторического кинематографа

В большей степени, чем книги и выставки, и даже больше, чем школьные учебники, наше восприятие истории формируют популярные фильмы и телесериалы. Мысль эта не нова. Но высказанная историком Хансом Вальтером Хюттером (Hans Walter Hütter), президентом фонда Музея истории ФРГ (Stiftung Haus der Geschichte), она приобретает провокационную силу. "В конечном итоге, - поясняет историк, - не столько верность историческим фактам гарантирует высокие рейтинги и кассовый успех картины, сколько увлекательность и мелодраматичность рассказанной в фильме истории".

Получается, что исторические фильмы ведут нас по ложному или, по крайней мере, вымышленному следу? Сознательно делают ставку на увлекательность и эмоциональную насыщенность, пренебрегая правдивостью и исторической точностью? Многогранный ответ на вопрос о специфике исторического кинематографа дает  выставка под названием "Инсценировка. История Германии в игровом кино" в Лейпциге. Экспозиция демонстрирует на примере немецкого послевоенного кино, как отражается история в зеркале кинематографа и что могут поведать исторические фильмы об эпохе, которая их породила.

По следам спорных картин

Выставка не претендует на полный показ всех исторических фильмов и сериалов. "Мы показываем фильмы, которые спровоцировали или сопровождали важные общественные дискуссии", - поясняет принцип отбора куратор выставки Кристиан Петерс (Christian Peters).

Немецкий телевизионный фильм о Второй мировой войне "Наши матери, наши отцы" ("Unsere Mütter, Unsere Väter") является ярким примером. В Польше многосерийный фильм 2013 года бы встречен в штыки. Автор сценария этого спорного фильма Штефан Колдиц (Stefan Kolditz) на открытии выставки, которая до Лейпцига была показана в Бонне, заявил: "Я понимаю, что поляки с их полной невероятных страданий историей, в которой замешан Советский Союз и русские, а также, и в первую очередь, немцы, не хотят слышать упреков в собственном антисемитизме. Но все же я считаю критику слишком односторонней".

Нацизм, левый террор и "штази"

Выставка поделена на семь тематических разделов, посвященных ключевым главам из новой и новейшей истории Германии. К таковым относятся: Холокост, Вторая мировая война и сопротивление нацизму, судьба немецких беженцев в последние годы и после окончания Второй мировой войны, послевоенное экономическое чудо, левацкий террор в ФРГ, коммунистическая диктатура в ГДР.

Центральным экспонатом каждого из разделов является какой-нибудь эпохальный исторический фильм. Он представлен на большом экране в виде проекции и снабжен подробной информацией. На экранах поменьше идут кадры из других фильмов и сериалов, а также из телепередач. Дополняют видеоряд фотографии, киноплакаты, газетные статьи, оригинальные реквизиты и костюмы, как, например, военный мундир, в котором Том Круз играл Клауса фон Штауффенберга (Claus von Stauffenberg) в драме про неудавшееся покушение на Гитлера "Операция "Валькирия".

Представлены, в частности, документальные свидетельства реакций зрителей на американский телевизионный мини-сериал "Холокост" ("Holocaust"), показанный в Германии в 1979 году. "И почему только немцы постоянно марают свое гнездо. Это просто наглость - показывать этот фильм по телевидению", - читаем в одном из зрительских писем, поступивших на телеканал WDR после трансляции на нем этой картины.

Фильм, снятый режиссером Марвином Чомски, рассказывает о судьбе вымышленной семьи немецких евреев Вайссов с середины 1930-х до середины 1940-х годов. В одной из главных ролей снялась Мэрил Стрип. На немцев эта картина оказала шокирующее воздействие. Никогда еще Холокост не показывали столь наглядно на примере конкретных человеческих судеб. Показ этого сериала дал толчок дискуссии о геноциде евреев, о собственной вине и ответственности, о репутации Германии в мире, а также о том, допустимо ли вообще помещать Холокост в формат телевизионного сериала. В 1979 году произошла смена парадигм в медийной культуре Германии -  фиктивные истории, снятые по мотивам реальных событий, с той поры регулярно становятся предметом острых общественных дискуссий.

Факты и фикция

Насколько далеко могут расходиться историческая реальность и экранная фикция, демонстрирует двухсерийный телефильм "Бегство" ("Die Flucht") 2007 года. В 1944 году немцы из Восточной Пруссии, спасаясь от наступающих советских войск, бегут на Запад. Фильм воздерживается от прямых обвинений, но  все равно складывается черно-белая картина: в роли злодеев оказываются исключительно русские.

"Визуальные образы затмевают все остальное, - поясняет куратор Кристиан Петерс. - В памяти остаются пикирующие на безоружных людей самолеты, детские коляски, уходящие под лед". 

В Магдебургском университете провели исследование с целью выяснить, что остается в голове у школьников после просмотра этого фильма. А остается, как выяснилось, довольно далекое от исторической правды представление: до войны немцы мирно жили в своих восточнопрусских имениях, а потом пришла бесчинствующая Красная Армия и разрушила идиллический мир.

Немецкие фильмы, рассказывающие о Второй мировой войне, наводят на мысль, что рядовые немцы, к которым относятся и солдаты, ничего не знали о преступлениях нацистов, а если и знали, то ничего не могли с этим поделать. Как указывает психолог и знаток послевоенного немецкого кинематографа Герхард Блирсбах (Gerhard Bliersbach), такой подтекст появился еще в 1945 году, когда был снят фильм "Убийцы среди нас" ("Die Mörder sind unter uns"), и оставался в качестве лейтмотива на протяжении десятилетий в общественных дискуссиях и в исторических фильмах. Послевоенное немецкое общество, по словам киноведа, слишком быстро "отпустило грехи" и не желало глубоко копаться в прошлом.

От трагичного до смешного

Большой слой в пироге послевоенного немецкого исторического кино занимает ГДР. В фильмах о реалиях социалистического немецкого государства самой популярной темой, безусловно, является деятельность "штази". На весь мир "прославила" гэдээровские спецслужбы удостоенная "Оскара" драма "Жизнь других". Но и в этом фильме факты и фикция расходятся далеко друг от друга - режиссера картины упрекали в создании слишком человечного и милого образа сексота.

Фильмы, в которых общество коммунистической диктатуры подвергалось более жесткому и критическому анализу, популярностью у широкой аудитории не пользовались. Зато кассовыми хитами становились незлые, ностальгирующие комедии о ГДР: "Солнечная аллея" ("Sonnenallee"), например, или "Гуд-бай, Ленин!" ("Good-Bye, Lenin!").

Массового зрителя проще заманить на исторический фильм, упакованный в яркую и хрустящую обертку развлекательного кинематографа, и гораздо труднее удержать интеллектуальным форматом. Но не стоит забывать, советуют нам организаторы выставки "История Германии в игровом кино", что даже самый правдивый на вид исторический фильм - в лучшем случае метафора и всегда - инсценировка.

Смотрите также: