Выводы о трагедии в Оше отчасти основаны на мифах

Чтобы установить причины кровопролитного межэтнического конфликта в Оше, произошедшего в июне 2010 года, были проведены несколько расследований, по итогам которых представлены различные выводы и рекомендации. Однако все они страдают одним существенным недостатком - отсутствием фактологической базы, заявил в интервью DW директор Центральноазиатской программы российского правозащитного центра "Мемориал" Виталий Пономарев. Воссозданию хроники событий в Оше служит отчет, подготовленный Норвежским Хельсинкским комитетом, "Мемориалом" и международной организацией Freedom House. Пономарев - координатор этого проекта.

DW: Что дает вам основания говорить об отсутствии у экспертов объективной картины погромов в Оше летом 2010 года?

Виталий Пономарев: Вокруг июньских событий сложилась странная ситуация: вышло большое количество отчетов с оценками и рекомендациями, но что собой представляли те события, нигде детально не было описано. А в публикациях СМИ была невероятная смесь реальной информации и мифов. По сей день курсирует очень много слухов, причем не только на бытовом уровне, но и среди работников правоохранительных органов или политической элиты Киргизии.

- Как отреагировали в Бишкеке на ваш отчет?

- В Бишкеке в феврале было предварительное обсуждение. Без прессы, но с участием как представителей властей, так и гражданского общества, а также адвокатов, работающих по этим делам. Были встречи в Государственном комитете национальной безопасности (ГКНБ), прокуратуре и некоторых других структурах. В прокуратуре после нашего совещания мне сказали, что подняли документацию, которой они руководствовались на февраль 2012 года. Хронология в ней копирует то, что было написано по горячим следам событий и содержало множество недостоверных вещей.

Например, ключевое утверждение, что ошская гостиница "Алай" была сожжена в первый день событий. Хотя любой человек, который находился в городе в те дни или несколько позже, знает, что эта гостиница не была сожжена, там не было никаких следов возгорания и она использовалась для проживания сотрудников правоохранительных органов. Тем не менее, такой очевидный факт в официальных документах искажался. И, насколько я знаю, постановления об арестах или о возобновлении расследования, которые были вынесены в прошлом году правоохранительными органами, в преамбуле содержат утверждение, что с 10 на 11 июня толпа узбеков сожгла гостиницу "Алай".

До сих пор ни в одном отчете не указано, что в первую ночь межэтнического конфликта силовые структуры применили оружие на поражение, что во многом дестабилизировало ситуацию. Есть еще много эпизодов, по поводу которых сформировались мифы. К примеру, важный эпизод, связанный с появлением снайперов на Сулейман-горе.

- Значит ли это, что ваш отчет дает основания провести ряд новых расследований киргизской прокуратурой?

- Их следует начать по очень многим эпизодам. Увы, сейчас расследование событий двухгодичной давности разбилось на тысячи уголовных дел, и ошибки, которые были сделаны в начале, затерялись в тысячной статистике. Мы попытались вернуться к начальной точке. Часто говорят, что кровопролитие началось после столкновения больших групп киргизов и узбеков, а у милиции было мало сил, чтобы его остановить. Но все погибшие в первую ночь межэтнического конфликта в Оше не были жертвами столкновений гражданских лиц - они погибли в результате применения боевого оружия сотрудниками силовых структур. Какого конкретно ведомства, до сих пор остается неясным.

И второй момент: 11 июня обстановка уже была очень напряженной, но люди еще не были готовы перейти определенную черту. Однако то, что армия и милиция либо заняли пассивную позицию, либо поддерживали одну из сторон конфликта, усилило эскалацию конфликта.

Нам приходилось намного более тщательно, чем в обычных правозащитных отчетах, подходить к источникам информации. Если человек утверждал, что видел семь убитых у гостиницы "Алай", то мы искали конкретные имена - кто и когда был доставлен в медицинские учреждения. В каких-то случаях для перепроверки ездили к родственникам. Но все равно есть объективные границы расследования на общественных началах. В частности, мы не имеем возможности допрашивать военнослужащих, чтобы выяснить, что происходило тогда на самом деле. А это, например, необходимо в эпизоде со снайперами на Сулейман-горе.

- Готово ли киргизское общество пересмотреть картину трагедии двухлетней давности?

- Руководитель одного из комитетов парламента в неофициальном разговоре сказал, что его совершенно не устраивают отчеты, которые он видел, и у него еще нет своей точки зрения по этому вопросу. В аппарате президента говорили, что в тот период, когда готовились комментарии к отчету международной комиссии, они не могли добиться от собственных силовых структур ясного ответа на целый ряд вопросов. А на юге страны есть общее разочарование отчетами, которые были обнародованы, потому что люди не находили в них очень многие важные факты, очевидцами которых сами являлись.

В декабре 2011 года я встречался с руководителем национальной комиссии по расследованию ошских событий Абдыганы Эркебаевым, и спросил его, кто же командовал разгоном толпы у гостиницы "Алай". Он сказал, что ему известно лишь о нападении узбеков на гостиницу. Если руководитель комиссии не имеет информации по одному из ключевых эпизодов, о чем тут речь! Правда, Эркебаев признал, что перед комиссией не стояла задача восстановить хронологию, целью было дать политическую оценку и рекомендации. В это русло все и пошло: делаются выводы на основании картины, отчасти построенной на реальных фактах, а отчасти - на мифах и ложной информации. Чтобы изменить эту картину, нет смысла ждать очередной серии экспертных оценок. Необходимо сначала установить исходные факты.