Pressefreiheit in Deutschland

"Собака укусила почтальона" – это просто заголовок из газетной хроники, шутят журналисты. А вот "Почтальон укусил собаку" – уже сенсация. Аналогична с последней анекдотичной и сегодняшняя ситуация в Германии. Когда пресса атакует власть имущих, это в порядке вещей, вполне заурядное для ФРГ явление. Но если федеральный президент объявляет – дословно – "войну" самой массовой, пусть и бульварной газете Bild, медиа-сообщество реагирует крайне возбужденно.

Гнев президента

Как выяснилось, президент Германии Кристиан Вульф (Christian Wulff) лично звонил на мобильный телефон главному редактору Bild Каю Дикману (Kai Diekmann) и, не застав абонента, наговорил на автоответчик длинную сердитую тираду, угрожая принять "меры" в том случае, если газета все-таки опубликует компрометирующую его информацию.

Звонил президент также председателю правления издательства Springer, которому принадлежит Bild, и даже вдове основателя издательства Фриде Шпрингер (Friede Springer), по-прежнему владеющей контрольным пакетом акций. И требовал не допустить публикации. Тщетно. Руководитель издательства обратил внимание Вульфа на независимость редакционной политики, а вдова холодно заметила, что не в ее правилах давать указания главному редактору.

В минувшее воскресенье эта история стала достоянием гласности, и сразу же в Германии началась дискуссия о попытках политических деятелей оказывать влияние на прессу, подобная той, которая имела место около десяти лет назад. Тогда поводом стало скандальное интервью, опубликованное в берлинской газете Die Tageszeitung.

Цензура пресс-службы?

В 2003 году парламентский корреспондент газеты Йенс Кёниг (Jens König) взял интервью у Олафа Шольца (Olaf Scholz), который в то время занимал влиятельный пост генерального секретаря правившей Социал-демократической партии Германии. Партийная пресс-служба запросила текст будущей публикации на визирование и вернула его в таком "отредактированном" виде, что редакция решила опубликовать только вопросы, а измененные ответы генсека на полосе зачернила.

Тогда многие немецкие средства массовой информации, рассказав об этом случае, выразили солидарность с коллегами из Die Tageszeitung и обратили внимание на трудности, которые то и дело возникают в общении с пресс-службами политиков.

Запал прессы, однако, быстро иссяк. Обозреватель газеты Süddeutsche Zeitung и основатель кружка журналистских расследований Netzwerk Recherche Ханс Лайендеккер (Hans Leyendecker) считает, что та кампания могла бы иметь долгосрочный успех, "если бы все СМИ договорились о том, чтобы вообще не публиковать более визированных интервью". Но такая медиа-коалиция, сетует журналист, так и не состоялась.

Если в англо-американской прессе сказанное вслух еще что-то значит, то в Германии, возмущается он, установилась порочная практика согласования текстов интервью, причем, порой в пресс-службах редактируют даже заданные журналистом вопросы. По словам заведующей отделом политики Die Tageszeitung Ульрики Винкельман (Ulrike Winkelmann), немецкие политические деятели стараются властвовать над печатным словом и прибегают в этих целях к всевозможным уловкам. "Я вспоминаю интервью с одним крупным профсоюзным деятелем, который фактически полностью изменил смысл своих устных ответов, - рассказала Винкельман. – Завизированный текст был обещан к обеду, а пришел только непосредственно перед сдачей номера в печать. В результате у нас не было другой альтернативы, кроме как опубликовать скучнейшее интервью, не имеющее ничего общего с записью".

Дефицит транспарентности

Ханс-Йоахим Фурман (Hans-Joachim Fuhrmann) из Федерального союза немецких газетных издателей указывает на то, что в Конституции ФРГ хоть и закреплен принцип свободы печати, но "именно в тех случаях, когда речь идет о злоключениях политиков, часто не хватает необходимой транспарентности". Не всегда просто получить и информацию в пресс-службах немецких министерств и ведомств.

Журналисты, аккредитованные при парламенте и правительстве ФРГ, могут целую песню спеть о том, какого труда и каких нервов порой стоит вытрясти даже самые заурядные сведения из чиновников. Есть, правда, и обратные примеры. Так, сотрудники пресс-службы немецкого министерства обороны обычно по-военному четко, быстро и исчерпывающе отвечают на запросы журналистов, готовы чуть ли не военную тайну выдать. А вот в некоторых других ведомствах пресс-секретарей, похоже, специально натаскивают тянуть время и высказываться настолько "дипломатично", что понять смысл ответа на запрос становится невозможно.

Средняя свобода печати

По немецким законам, нельзя запретить представителям прессы присутствовать на публичных мероприятиях и освещать их. Но у политиков есть другие рычаги воздействия. Слишком настырных журналистов, например, перестают приглашать на конфиденциальные беседы в узком кругу, на которых политические деятели делятся неофициальной информацией о текущих событиях.

По оценке Хендрика Цёрнера (Hendrik Zörner) из Немецкого союза журналистов (DJV), уровень свободы печати в Германии по европейским меркам в лучшем случае средний. "В скандинавских странах не существует практики визирования, и там вообще намного больше гласности, - считает Цёрнер. – А замыкают таблицу такие государства как Франция и Италия".

Йенс Кёниг, который теперь пишет из Берлина для еженедельника Stern, видит одну из главных проблем в переплетении интересов политической и медиа-элиты, а также в неформальных отношениях представителей власти и главных редакторов некоторых изданий. Скандал, по его мнению, не в звонке Вульфа главному редактору Bild, а в том, что у президента, наверное, были основания думать, что таким образом можно предотвратить публикацию. "За этим стоят зачастую слишком тесные контакты между ведущими политическими деятелями и известными журналистами или главными редакторами", - полагает Кёниг.

Авторы: Йоханна Шмеллер / Никита Жолквер, Берлин
Редактор: Владимир Дорохов