С прицелом на Голливуд: "наци" и "штази"

Папа, мама, взрослая дочь с малым ребенком и крепкая бабушка. Дом под соснами, озеро, пышущие здоровьем норвежцы. Семейная идиллия. Но есть у нее оборотная сторона, и выходит она на первый план вскоре после падения Берлинской стены. Без приглашения и без стука в семейный уют вторгается молодой адвокат. Его приход ведет к катастрофе.

Катрин, главная героиня фильма Георга Мааса (Georg Maas) "Две жизни", норвежка только наполовину. Ее отец был солдатом вермахта. Она сама разделила участь нескольких сотен детей, рожденных норвежками от немецких солдат и офицеров во время фашистской оккупации Норвегии во время Второй мировой войны. Невостребованных матерями детей, или детей, которые становились обузой, немцы по верховному указу из Берлина собирали в приемники как "ценный генетический груз" и втайне от их матерей переправляли в Германию для селекции "арийской расы" в рамках нацистского проекта "Lebensborn".

В такой приют и сдала Катрин норвежка Азе, не ведая того, что ее дочь увезут в Германию, поселят в детский дом, а потом вернут не родной матери, а отдадут приемным родителям. В реальной жизни лишь немногие увезенные в "третий рейх" дети вернулись к своим матерям. Экранная Катрин снова увидела мать лишь спустя десятилетия, после того, как бежала из ГДР, на территории которой оказался бывший нацистский приют для таких детей, как она.

И вот, когда в дверь Катрин постучался адвокат, готовивший судебный процесс с целью добиться для пострадавших компенсаций, Катрин встречает его в штыки. Не желает ворошить прошлое? Хочет избавить свою пожилую мать от неприятных воспоминаний? Но в поведении главной героини слишком отчетливо проступает нервозность, какая бывает у человека, который пытается что-то скрыть.

Головоломка на экране

Очень скоро зритель начинает подозревать, что у хозяйки счастливого дома есть страшная тайна. Иначе с чего бы стала Катрин менять цвет волос и прическу и вести себя как заправский агент. Происходящее на экране в 1990 году действие перебивают, между тем, ретроспективные кадры, зернистые и шероховатые, сцены из чьей-то другой жизни, но имеющей самое непосредственное отношение к Катрин...

Одним словом, фильм превращается в головоломку. Отец семейства, например, немногословный скандинавский подводник, ни на йоту не отходит от стереотипного имиджа мужчины околополярных высот: разумеется, рыжий, невозмутимый, с бородой, говорит баском, с типично северным юмором... И, конечно же, бьется страстное сердце рядом с добрейшей душой в широкой груди моряка. Немецкой актрисе Юлиане Кёлер (Juliane Köhler) в этом смысле больше повезло: ее героиня, непроницаемая и страдающая, живет сразу в нескольких жанрах: в мелодраме, политтриллере, детективе... Есть, где развернуться исполнительскому таланту. И надо отдать должное актрисе, которая редко снимается в кино, отдавая предпочтение театру: амбивалентность экранной Катрин, преступницы и жертвы, заслуживает самой высокой похвалы.

Посочувствовать, напротив, можно легендарной Лив Ульман, которая играет роль пожилой норвежки, жертвы махинаций нацистов и гэдээровской госбезопасности – "штази". Как мало воспользовался ее присутствием на съемочной площадке режиссер фильма "Две жизни"! Заботливая бабушка и тоскующая мать – вот собственно и все ее амплуа, набросанное скудными штрихами. Вообще, психологизм ролей второго плана в этом фильме сведен до минимума. Все внимание сосредоточено на главной героине с ее двумя жизнями.

Без художественных амбиций

Дабы не раскрывать сюжетных перипетий фабулы, ограничимся короткой справкой о том, что спецслужбы ГДР использовали биографии детей из приютов "Lebensborn", вывезенных нацистами из Норвегии, в своих разведывательных целях. Агентами, впрочем, становились не сами повзрослевшие к тому времени дети, даже не подозревавшие о том, что запросто могут востребовать норвежское подданство, а проверенные партийные кадры, засланные за "бугор" и хладнокровно разыгрывавшие трогательное воссоединение семей.

Беда фильма "Две жизни" заключается в том, что реальные шпионские страсти, трагедии реальных людей, пострадавших от двух немецких тоталитарных режимов, а также сложнейшая моральная дилемма, о которой рассказывает фильм, не находят адекватного визуального выражения. Персонажи схематичны, диалоги банальны. Норвежцы - "хорошие", "немцы" - "плохие". Драматизм подчеркивает назойливая оркестровая музыка. Несмотря на десять лет, которые понадобились, чтобы сделать этот фильм, он производит впечатление снятого без больших художественных амбиций и даже как бы впопыхах телесериала. Что, впрочем, не помешало ему стать кандидатом от Германии на "Оскар" следующего года.

Один отрезок истории

И это печально. И не только потому, что в число потенциальных кандидатов не прошлая лучшая немецкая трагикомедия последних лет "Oh Boy". Выбор, сделанный в пользу драмы "Две жизни", обнажил проблему, которая имеет отношение к восприятию немецкого кино "за границей", а также отношению самих немцев к своему отечественному кино. Если вспомнить все немецкие фильмы, которые становились лауреатами "Оскаров" или кандидатами на "Оскар", то проявляется одна закономерность. Все эти фильмы - от "Жестяного барабана" до "Жизни других" - сняты на темы немецкой истории, а точнее одного и того же ее отрезка, который начинается в 1933 году с захватом власти в Германии нацистами... Как будто нечего больше сказать немецким кинематографистам: либо "наци", либо "штази".

Выбирая кандидата на "Оскара", немцы предпочитают не рисковать и по проверенной схеме отправляют в Лос-Анджелес очередной опус про времена Гитлера и Хонеккера, даже если этот опус, с точки зрения технической и художественной, далеко не шедевр. А потом сетуют на свой плохой имидж за границей. Во всяком случае, шанс разнообразить свое меню для Голливуда у Германии в этом году был, но она его отвергла.