Сергей Глазьев: "В России фактически остался один политик"

По мнению член-корреспондента Российской академии наук, научного руководителя Национального института развития Сергея Глазьева, из политической жизни нынешней России изъята ее главная демократическая составляющая.

Deutsche Welle: Сергей Юрьевич, что заставляет известных политических деятелей в России, таких как вы, уходить из политики?

Сергей Глазьев: Дело в том, что каждый политику понимает по-своему. И если мы говорим о выборах как ключевом элементе политики в демократическом государстве, то следует констатировать их вырождение до уровня телевизионных спектаклей, которые дирижируются известно кем и откуда. То есть выборы в нашей стране, как форма волеизъявления большинства граждан, потеряли смысл.

Государство шаг за шагом зажимало волеизъявление граждан. И последняя реформа, которая лишила людей права выбирать представителей по одномандатным округам персонально, права выбирать губернаторов, фактически замкнула механизм контроля над избирательным процессом со стороны так называемой вертикали власти. В Кремле решают, какие партии пустить на выборы, какие не пустить. В Кремле партийные руководители вынуждены согласовывать свои партийные списки. Там же определяется, регистрировать ли партию, допускать ли ее к выборам или не допускать, в том числе, и на телевизионный экран. И там же, очень тщательно, следят за источниками финансирования.

То есть партиям, нелояльным к Кремлю, никаких шансов выйти на избирателя просто не предоставляется. Их не зарегистрируют, не пустят в эфир, их спонсоров проверит налоговая служба - с известными последствиями. И если тот или иной руководитель хочет пройти в парламент, ему нужно идти в Кремль, доказывать свою лояльность, согласовывать свои списки и программные требования и вести себя затем в тех рамках, которые ему там определят.

Поэтому парламентские выборы у нас уж точно потеряли смысл, выборы губернаторов, я бы сказал, отсутствуют. В ситуации, когда доступ в публичную политику сегодня канализирован через политические партии, и президентские выборы легко проводить по тому же сценарию. То есть вот эту часть политики, которая составляет ее сердцевину в демократических обществах, у нас изъяли из политической жизни. Фактически в стране остался один политик, принимающий все решения, и путем выборов на эти решения повлиять невозможно.

- Тогда как вообще можно повлиять на политическую жизнь в стране?

- Остаются другие составляющие политической жизни. Это общественное мнение, которое власть обязана учитывать тем или иным способом. Это влияние на принимаемые решения посредством экспертов и специалистов, которые готовят эти решения. И это, наконец, общественные интересы, которые тем или иным способом защищаются рядовыми гражданами.

Собственно говоря, в отсутствие выборов как политического инструмента наиболее эффективными становятся те инструменты, которые обычно рассматриваются, как второстепенные. Скажем, позиция экспертов или специалистов по тому или иному вопросу в этой системе власти может значить гораздо больше, чем выступление десятков миллионов человек.

- Вы можете привести пример?

- Это мы многократно видели на примерах, скажем, социальной реформы, монетизации льгот, той же самой приватизации. К примеру - монетизация льгот. Собралось несколько придворных человек, написали такое решение, которое им кажется правильным, келейным способом протащили это дело у президента, получили его одобрение, после чего это решение становится государственной политикой.

Таких решений не счесть - которые принимались келейно, с грубыми нарушениями общественных интересов и, явно, не оптимальные. Самые известные – социальная реформа и приватизация льгот. Эти решения готовились небольшой группой экспертов, которые затем были преподнесены Путину его министрами как некие обоснованные предложения.

Затем они были одобрены президентом и реализованы, вопреки мнению широкого экспертного сообщества, вопреки мнению десятков миллионов человек и вопреки даже здравому смыслу, что мы потом и увидели. То есть денег после социальной реформы стали тратить больше на социальную сферу, а эффективность их уменьшилась, недовольство народа возросло. Вот пример явно глупого, неэффективного и ущербного для всех, и для государства, и для общества, решения.

Точно так же принимались решения о приватизации. Между прочим, с подменой даже законодательных актов. Так же у нас строились решения по реформированию налоговой системы. Даже в той, прежней, еще относительно демократической системе выборов, когда были одномандатные депутаты и была возможность избирать губернаторов и Совет Федерации, даже тогда небольшие группы экспертов, приближенные к первому лицу, значили многократно больше, чем вся парламентская оппозиция и общенародные интересы.

- О каком времени вы говорите?

- Я говорю о периоде времени начиная с 1993-го до, наверное, 2004 года. А вот с 2004-го, когда пошла политическая реформа, эта асимметрия еще больше возросла. Государственная Дума последнего созыва работает фактически как механизм по штамповке заранее кем-то разработанных решений.

При этом мы часто видим, что решения, которые нам навязываются, не есть позиция президента, а есть позиция некоторых, так сказать, экспертов, которые часто за определенную мзду готовят предложения для главы государства и для парламента, лоббируя вполне определенные интересы. Но если им удается это дело пропихнуть в Кремле, то это становится политикой государства.

- Вы думаете, что к вашему мнению будет прислушиваться президент и его окружение?

- Я надеюсь, что мне удастся просто поднять уровень общественного признания мнения наших ученых. Национальный Институт Развития, который мы сегодня поставили на ноги, занят как раз обобщением научных рекомендаций, прогнозов и оценок, которые поступают от нашего академического сообщества, и их введением в общественное мнение. То есть мы будем стараться максимально полно и максимально широко представить позицию ученых по всем ключевым вопросам социально-экономической политики.

Конечно, власть может не прислушиваться, но мы знаем, что именно идеи правят миром, и если общество будет освобождено от мифов, если люди будут понимать, где правда, где обман, если мы сумеем создать созидательное, конструктивное общественное мнение по ключевым вопросам развития страны, то власть вынуждена будет к этому прислушиваться.

Я не тешу себя иллюзиями уговорить власть, которая коррумпирована, которая завязана на вполне конкретные интересы, которая невежественна. Ее просветить невозможно, но можно создать ситуацию в обществе, при которой власть вынуждена будет менять политику в интересах страны.

* * *

Сергей Глазьев - автор более 200 научных работ в области современной теории долгосрочного технико-экономического развития, теории экономического роста, прогнозирования социально-экономического развития, экономических реформ в России.

Беседовал Сергей Морозов