Сергий Радонежский
Точная дата рождения Сергия неизвестна. Предполагается, что родился он в период между 1314 и 1322 годами в семье ростовских бояр. Мальчика назвали Варфоломеем – в честь одного из апостолов. Согласно легенде, Господь предызбрал его ещё во чреве матери. Рассказывают, что однажды во время Божественной литургии, когда мать носила ребёнка ещё под своим сердцем, все присутствовавшие на богослужении слышали троекратное восклицание младенца из чрева.
Из Жития преподобного, составленного Епифанием Премудрым примерно через четверть века после смерти Сергия, мы узнаём, как «мужали его душа и тело, и наполнялся он разумом и страхом Божиим». С раннего детства ребёнок любил молиться и посещать церкви. Как ни странно, учение отроку давалось трудно, несмотря на все его старания. Но однажды случилось чудо. Разыскивая лошадей, маленький Варфоломей увидел в поле старца, молившегося под дубом. Мальчик подошёл к нему под благословение и на вопрос чего он хочет, ответил: «Более всего желал бы я научиться грамоте. Святой отче, помолись за меня о том Богу!»
Черноризец дал ему кусочек просфоры со словами: «Не смотри, что часть сия так мала, велика будет сладость, когда вкусишь от неё! Отныне Бог даст тебе, чадо, уразуметь грамоту!». И действительно, велико было изумление родителей, когда мальчик перед трапезой стал стройно читать псалмы. Старец же, которого Варфоломей привёл к себе в дом, предсказал отроку будущее духовное величие. Мальчик, сказал он, станет, сосудом Духа Святого, служителем Пресвятой Троицы.
Когда Варфоломею было 15 лет, обедневшая в результате бесконечных набегов татар и соседних москвичей семья переселилась из древнего Ростова в маленький город Радонеж в Московском княжестве. В 20 лет Варфоломей попросил у родителей благословения на пострижение в монахи, но родители попросили его не оставлять их до их кончины. После смерти родителей Варфоломей и его старший брат Стефан, к тому времени уже овдовевший и принявший монашество, решили стать отшельниками. В глухом дремучем лесу в 60 верстах от Москвы братья облюбовали себе место и построили небольшую церковь во имя Пресвятой Троицы. Вскоре, однако, Стефан, не выдержав тягот пустынножительства, ушёл в Богоявленский монастырь в Москве, и Варфоломей остался один.
Когда Варфоломею было 23 года, игумен ближайшего монастыря постриг его в монахи. Поскольку случилось это в день святых мучеников Сергия и Вакха, Варфоломей был наречён Сергием. Семь дней провёл новопостриженный инок в церкви, ежедневно причащаясь Святых Христовых Таин и вкушая лишь одну просфору. Затем игумен вернулся в свой монастырь, и Сергий остался один. Днём преподобный рубил дрова, возделывал огород, читал Слово Божие, ночи же он проводил, углубившись в сердечную молитву. Сергия не пугало соседство с дикими зверями – мимо его кельи бегали стаи волков, к преподобному повадился ходить медведь, с которым Сергий делил свою скудную трапезу. Его не смущало отсутствие самого необходимого. В обстановке безмолвия, холода, недоедания Сергию хорошо думалось. Созерцание Бога, коленопреклонённые ночные молитвы, физический труд – так жил Сергий в течение нескольких лет.
Постепенно к Сергию стали приходить другие иноки, прося принять их в сподвижники. Преподобный предостерегал их: «Приготовьте сердца ваши не на покой и беспечалие, а на терпение, чтобы переносить всякое искушение и всякий труд, приготовьтесь на пост, на подвиги духовные и на многие скорби!» Через некоторое время в Радонежской пустыни жили 12 иноков. Так возник монастырь, ставший в последствии Великой лаврой.
Скромен и убог был в то время вид обители: в глухом бору над речкой расчищена и обнесена тыном поляна, на ней стоят небольшая церковь и несколько маленьких келий. Тихо и мирно протекала жизнь иноков. Ежедневно собирались они в церковь и отправляли полуночницу, утреню, часы, вечерню, а Божественную литургию служил священник из ближайшего села, потому что иерея между ними не было. Между иноками было совершенное равенство, хотя Сергий и выделялся среди них своей особой духовностью. Через какое-то время игуменом монастыря стал Митрофан, тот, который некогда постриг Сергия в монахи. После же кончины Митрофана его место занял Сергий.
Став игуменом нового Троице-Сергиева монастыря, Сергий сочетал в управлении кротость со строгостью. Нищета, голод, холод – всё это считалось не бедой, а испытанием. Терпеть нужду означало вести добродетельную жизнь, при этом, однако, большое значение имели соблюдение «телесной и душевной чистоты», умение молчать, трудолюбие, смирение, беспрестанное служение Богу. Сергий строго запрещал просить милостыню и требовал, чтобы братия жила своим трудом.
К этому времени взгляды Сергия на религиозную сторону монастырской жизни уже сложились. Внешняя, парадная, торжественная сторона церковных обрядов для него не представляла ценности. В его монастыре не было построек, выделявшихся архитектурными красотами и роскошью внутреннего убранства, богатством фресок и икон. Одеяния священнослужителей также не отличались пышностью. Главное было в напряжённой работе ума и сердца, в нравственной сосредоточенности молящихся, в переживании момента молитвы. Этому, да ещё физическому труду было подчинено всё ежедневное течение монашеской жизни.
Через 15 лет после возникновения Радонежской пустыни вокруг неё стали селиться крестьяне. Так в округе стали появляться деревни, затем была построена и слобода. Крестьяне хорошо чувствовали себя вблизи обители, тем более что Сергий ни под каким видом не допускал, чтобы крестьяне работали на монастырь.
К 14 веку правила монастырского общежительства (киновии) были практически забыты. Каждый монах должен был заботиться сам о себе. Рассказывают, что Сергий однажды, когда ему нечего было есть, нанялся к другому иноку построить крыльцо, за что получил несколько кусков гнилого хлеба. С общежительным (киновийным) монастырским уставом Сергий был знаком и по византийским книгам, и по Житию преподобного Феодосия Печерского. С одобрения патриарха Константинопольского Филофея Сергий вводит в своём монастыре студитские правила: всё становилось общим, монахам не позволялось иметь никакой личной собственности. Отныне обитатели келий собирались вместе и для трапез, и для общих работ. Сергий следил за соблюдением правил киновии, являя собой образец киновийного поведения: работал больше всех, не гнушался самой тяжёлой работы, внешне ничем не выделялся среди братии. Всё в монастыре строилось на началах взаимной любви и единомыслия. Именно единомыслию Сергий придавал особое значение. Символом идеи нравственного и духовного единения стала для него Святая Троица.
Троица для Сергия была идеальным прообразом братских, доверительных отношений между людьми. Благодаря Сергию Троица стала одним из самых значительных годичных праздников на Руси. Всю свою жизнь Сергий посвятил служению Троице. Он был, пожалуй, первым русским мистиком, в православном смысле этого слова, то есть носителем особой таинственной духовной жизни, не исчерпываемой подвигом любви, аскезой и постоянной молитвой.
Для мистики Сергия характерна своеобразная трезвость. Она такая же здоровая, как и сам Сергий. В ней нет никакого пантеистического упоения, никакого эстетства. Мистика Сергия свободна от романтической сентиментальности. При всей любви Сергия к одиночеству и созерцанию его мистика пронизана и одушевлена действенной любовью к ближнему. Именно эту мистику Сергий завещал своим последователям.
От мистики до политики, как писал один исследователь, огромный шаг. И Сергий сделал его, как он сделал шаг от отшельничества к киновии. Сергий понимал, что для свержения ненавистного татарского ига необходима сильная центральная власть, способная объединить все силы в стране. Поэтому он не раз выступал в качестве посредника, убеждая удельных князей подчиниться Москве.
Первоначально Сергия не интересовала политическая жизнь. Он был далёк от княжеских междоусобных распрей. Да и в церковные дела он старался не вмешиваться. Однако Сергий активно поддержал Дмитрия Донского, когда тот собрался на бой с полчищами Мамая. Перед походом князь Дмитрий посетил Троицкий монастырь, где он принял благословение игумена. Сергий предрёк ему победу и отправил с князем на поле боя двух иноков – Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Согласно Житию святого, всё время, пока продолжалась Куликовская битва, Сергий не только молился о победе, но и произносил поимённые молитвы за погибавших воинов.
Умер Сергий в 1392 году в возрасте 78 лет. Предвидя за 6 месяцев свою кончину, он назначил игуменом своего ученика Никона, а сам ушёл в затвор. Перед смертью он завещал своей братии: «Внимайте себе, братие. Прежде имейте страх Божий, чистоту душевную и любовь нелицемерную». Очевидно, уже в скором времени в Троицкой обители стали почитать Сергия как святого. А в середине 15 века его имя было внесено в список общерусских святых. В это же время началось строительство церквей во имя преподобного Сергия. В 1422 году мощи святого были помещены в раку, где они и хранились в течение добрых 500 лет. В 1919 году Троицкая лавра была закрыта, а мощи преподобного Сергия были переданы одному из московских музеев. После войны, когда лавра была вновь открыта, мощи святого были возвращены в обитель. Кстати, культ Сергия Радонежского, как и Феодосия Печерского, признаётся и Римско-католической Церковью.
В образе Сергия Радонежского воплощается православная святость во всей её полноте. Уход в пустыню, физическая аскеза, самораспятие, смирение, озарение Фаворским светом, «вкушение» Царства Небесного – Сергий повторяет путь всех великих свидетелей православия с первых его веков. Сергий Радонежский являет собой образ совершенного преображения человека Святым Духом. Он символизирует собой устремление к горнему, к высшему к «жизни в Боге». Именно это делает Сергия Радонежского средоточием русского православия, именно это проложило столько дорог к Троице-Сергиевой лавре. Сергий Радонежский не написал ни одного богословского труда. Но именно с его именем так или иначе связано всё живое в Русской Церкви.