Чему учат в Берлине будущих художников?

Молодая публика ходит по широким коридорам Берлинского университета искусств, заходит в мастерские и классы. Внутри каждый раз оказывается мини-выставка.

Впрочем, работы висят и стоят также в коридорах, некоторые стены расписаны гневными лозунгами, раскиданы листовки, внутри университета кипят нешуточные страсти, студенты не только творят, но и воюют против администрации.

Буйное творчество

В двух словах описать выставленное искусство невозможно: очень много живописи, графики, много объектов и инсталляций. Практически нет фотографий. Вырубленные из дерева или камня скульптуры смотрятся экзотическим анахронизмом. Такое же впечатление производит и печатная графика: офорты, линогравюры, ксилографии. Студенты осваивают тот или иной характерный прием, но в графике заметно отсутствие поставленного рисунка. С другой стороны, огромные мастерские со старинными станками и прессами, похожи на заводские помещения, в которых хочется находиться и хочется работать.

В целом же доминирует творчество, которое можно назвать буйным. Часто возникает вопрос: чему именно здесь учат? Наивные рисунки-страшилки, сделанные старательным человеком, не имеющим понятия о том, что такое "академическая" школа, соседствуют с коллажами из журнальных вырезок, абстрактной живописью и более или менее реалистическими пейзажами. Это все работы студентов одного класса. Если они чему-то и учатся, так это тому, как быть максимально непохожими друг на друга. Абстрактной живописи в университете искусств очень много. Это удивительно, ведь абстракционизм давно проехал, ярких, демонстративно декоративных полотен на выставках современного искусства нет. Много и анархистско-экспрессивной мазни, тоже уже не очень модной. С другой стороны, нельзя не порадоваться тому, что искусство живописи не умерло.

Фонтан вина

При входе в один из классов в нос ударил резкий кислый запах. На полу в красной луже был устроен фонтан из красного вина. Это колонна примерно в метр высотой, сложенная из прямоугольных литровых пакетов с дешевым вином. На верху колонны стоял один пакет, из которого била вбок тоненькая красная струйка, попадавшая в белый пластиковый стаканчик. Вино опять исчезало внутри колонны.

Огромного роста, одетый во все красное парень с криком "Поехали!" наклонялся к тоненькой струйке, чтобы она била ему прямо в рот, а фотограф, забравшийся на высокий шкаф, делал снимки. После этого парень в красном выплевывал вино на пол и повторял попытку. Зрелище было сильным и эффектным. После окончания "фотосессии" художник Даниэль Хлюба (Daniel Chluba) рассказал, что он учится на отделении изобразительного искусства. Что точно изучает? "Скорее, скульптуру", - таким был нерешительный ответ.

Изучал ли он рисунок? Ведь скульпторы должны как минимум уметь рисовать обнаженную натуру? "Да, теоретически говоря, нужно сдать зачет по рисованию обнаженки, - согласился Даниэль. - Последний зачет я получил так: пришел в класс, сел перед листом бумаги и сделал один штрих. Подошла моя учительница рисунка и спросила: ты не хочешь рисовать? Я ответил: нее-ет! И она поставила мне зачет за лист с одной маленькой линией. Не обязательно рисовать, чтобы изучать искусство. Может, я не должен был рассказывать об этом эпизоде? Но я никого не выдал, преподавательница давно уволилась. Сейчас, правда, ты должен прилично рисовать, но тогда этого не требовали".

Учимся говорить об искусстве

Свой фонтан Даниэль прокомментировал так: в пакетах с вином многое противоречиво. Вино - это благородная субстанция, а упаковка - дешевая, банальная и индустриальная. Ситуацию в Академии Даниэль охарактеризовал, как очень свободную, но одновременно и конфликтную. Берлинский университет искусств по сравнению с другими европейскими академиями художеств беден. Не хватает 15 профессоров. Скоро уходят еще несколько наставников. Уход старшего поколения преподавателей - большая проблема, новой смены преподавателей нет.

Два года назад конфликты в университете дошли до того, что студенты устроили День открытых дверей за пределами "альма матер". В университете искусств нет обязательных курсов, скажем, по теории или истории искусства. Никто не навязывает тебе и ту или иную технологию, ты можешь попробовать что-то освоить, если тебя это интересует.

Иными словами, тут ничему не учат? Даниэль не согласился с таким утверждением. Подумав, он сказал, что в университете их учат говорить об искусстве друг с другом. И это, по его мнению, самое важное.

Автор: Андрей Горохов
Редактор: Ефим Шуман

Чтобы посмотреть другие работы берлинских студентов, нажимайте на стрелки:

Девушка на настоящем старом станке крутит нитку из какого-то материала, похожего на грубую шерсть, потом из ниток - небольшие клубки разного цвета. Штук двадцать уже готово, для инсталляции их нужно куда больше. Материалом служат состриженные пряди волос. Девушку зовут Азуса Куно (Azusa Kuno), она студентка класса скульптуры.

В пакетах, расставленных на полу в большой комнате, - то, что продается в супермаркете: коробки, бутылки, банки. Все отлито из белого гипса. Инсталляция Нины Петер (Nina Peter).

Двухэтажный велосипед, сделанный из двух. Судя по конструкции, вполне работоспособный, то есть сидя на верхнем этаже, можно ехать. Велосипед установлен на вращающейся платформе. Комментарий на стене поясняет, что на улице находится ветряная мельница, она дает ток и вертит велосипед во славу экологического мышления. Проект Артюра Ван Балена и Флориана Шталя (Artür van Balen & Florian Stahl).

На улице жара, в Университете искусств жарко, в огромном зале с занавешенными окнами вообще невозможно дышать. В глубине зала - стена с сияющим проходом внутрь. Всем входящим дают тапочки. Это дипломный проект Ильи Клоппенбурга (Ilja Kloppenburg). Его инсталляция - попытка создать пространство, которое с точки нашего восприятия пространством не является. Это - белая, залитая ярким светом комната со сглаженными углами, то есть без углов.

Внутри белой комнаты ничего нет, только яркая белизна, кажущаяся желтоватой и придвинувшаяся близко к твоим глазам. Ты в коконе из молока, расстояние до стен, пола и потолка определить невозможно, теней нет, весьма странное ощущение. Посетители охотно фотографируются внутри, но это непространственное пространство сфотографировать невозможно.

Во внутренний дворик вынесено много скульптур. Все они вполне модернистские, но помещение их, таксказать, на лоно природы как бы говорит о том, что они недалеко ушли от садово-парковой и городской скульптуры. На столике стоит мраморный объект, на котором выбиты знаковые символы, показывающие, где верх, а также что объект хрупкий и боится влаги. Все это неправда.

Хорошо известна тактика создания современного искусства: возьми или изготовь произвольный объект, повтори его сто раз, сложив либо кучу, либо выстроив аккуратные ряды, и ты "в дамках", то есть в современном искусстве! На снимке - инсталляция из аккуратных рядов фарфоровых куриных тушек. Хочется надеяться, что художник не лепил каждую тушку руками, но прессовал или отливал их.

В Университете искусств кто-то даже пытается реалистически рисовать. Мало того, это -настоящие иллюстрации к какой-то японской книге, судя по интерьерам. Выставлены все этапы творческого процесса: набросок карандашом, линогравюры, инсталляция. Наброски - самые удачные, динамичные и напряженные. Постарался Лу Хойер (Lou Hoyer).

Идея проста: из фотографии вырезается только то, что, как говорится, привлекло внимание художника, все остальное убивается, оказывается белым. В фотоработах Штефани Бёрнер (Stefanie Börner) ликвидируется контекст, остается вырванный и превратившийся в скульптуру объект. Вполне банальные предметы и сценки приобретают хрупкость и значительность.

Живописи много. Плюс Фокс (Plus Fox) наносит жирную краску на небольшие листы бумаги, которые безо всякой рамы крепятся на стене, как горчичники. Цвета сдержанные, мотивы геометрические, мазков кисти не видно, краска, очевидно, намазывается дощечками и шпателями. Картинки имеют нарочито грубый вид, но на самом деле сделаны очень ловко, даже может быть чересчур ловко.

Отмеченная специальным призом дипломная работа Сирен Вильхельмсен (Siren Wilhelmsen). Вязальная машина превращена в часы. За сутки машина вяжет полное кольцо, за год из часов выползает рукав (или шарф?) длиной в два метра. При некоторой сноровке по положению рабочей головки машины можно определять время суток.

Автор: Андрей Горохов
Редактор: Ефим Шуман