Юрий Андрухович: "Мир не без добрых людей, Россия не без совести"

DW: В одном из недавних интервью вы, причем довольно неожиданно для тех, кто знаком с вашей публицистикой, заявили, что с Донбассом Украине невозможно будет стать свободной европейской страной. Значит ли это, что Украине следует отказаться от территорий, которые сейчас называют себя ДНР и ЛНР?

Юрий Андрухович: У меня по этому поводу мнение постоянно колеблется. Слава богу, я не принимаю никаких политических решений в стране. В любом случае, я считаю, что линию обороны на территории Донбасса надо держать: для Украины лучше, что эта линия проходит там, а не вблизи Киева. А чем все закончится, - для меня вопрос открытый. Я думаю, что никто в мире ничего для Донбасса не придумает, кроме самих его жителей: они должны подняться против так называемых сепаратистов и найти в себе силы освободить свою землю от них. Но только я пока таких телодвижений с их стороны не вижу.

- Я правильно вас поняла, что украинской армии следует удерживать свой восточный рубеж, но не пытаться вернуть себе военными методами эту территорию?

- Да, именно так.

- Выступая 4 декабря с посланием к Федеральному собранию, российский президент всячески подчеркивал эмоциональное и культурное значение Крыма для России, называя его "святой русской землей". Ваш комментарий?..

- Крым - это земля нескольких народов, о которых можно говорить как о коренных. Первый из них - крымские татары. Путин выступает как самый настоящий колонизатор: он игнорирует тот факт, что царская Россия в свое время Крым грабительским образом захватила, как он сам это сделал сейчас. Так что, сколько бы Путин ни говорил о сакральном значении Крыма, сути дела это не изменит: это был грабеж. И то, как ведет себя российская администрация сегодня по отношению к крымским татарам, - преступление против человечности.

- Ваша речь на ярмарке Buch Wien около двух недель назад стала горьким выговором Западной Европе, не просто не понимающей Украину, но и "не желающей ее понять", как вы подчеркнули. Однако в немецких СМИ уже давно говорится о "войне" на Украине, а не просто о "конфликте", немецкие политики озабочены, по их словам, агрессивностью и опасностью Кремля. В чем же ваши конкретные претензии к Германии и немцам?

- Я исходил из своего непосредственного опыта. Я провел в Германии полгода, с апреля по сентябрь, и мне как-то попадалась более осторожная позиция немецких СМИ и, тем более, знакомых немцев, которым надо было объяснять, что действительно идет война.

Преобладает, как мне показалось, меркантильный подход: газ, сырье, контакты с российской экономикой. Плюс изначально присущее немцам несколько раболепное отношение к России: это огромная страна, которой немцы даже немного завидуют. Мне неоднократно приходилось слышать от знакомых немцев: "У нас особое душевное родство с русскими". На что я обычно спрашивал: а русские знают об этом душевном родстве? Чем приводил в растерянность своих собеседников.

Если подытожить: мне кажется, во время президентства Путина в Западной Европе создавалась определенная сеть "агентов влияния", людей, ответственных за определенные сектора экономики, наделенных портфелями в министерствах. В разных странах существует такое пропутинское лобби.

- Раз уж вы заговорили о душевном родстве: между русскими и украинскими народами оно ведь тоже существовало. Насколько надежно и долгосрочно испорчены отношения между русскими и украинскими обществами?

- Не знаю, существовало ли такое родство. Я вообще считаю, что на уровне наций, народов некомпетентно говорить о родстве. Есть симпатии и антипатии на уровне отдельных индивидуумов. Украинцы от этого "родства" исторически сильно пострадали: достаточно вспомнить большой голод 1933-34 годов или жертвы, которые украинский народ понес во Второй мировой войне. Сегодня все обострилось, многое украинцам стало понятнее, чем раньше: просто потому, что они получают похоронки с фронта или своих сыновей и мужей ранеными. Думаю, России долго придется просить прощения за то, что она сегодня делает.

- Чувствуете ли вы сегодня какие-то проявления солидарности со стороны российской общественности, гражданского общества, коллег по писательскому цеху?

- Не слишком многочисленные. Я абсолютно согласен с тем, что пишут в своих колонках Илья Мильштейн или Лев Рубинштейн, преклоняюсь перед мужеством отдельных российских интеллектуалов. Мир не без добрых людей, Россия не без совести.

- Украинская литература переживает на фоне драматической политической ситуации расцвет, имена многих писателей (в частности, ваше, Сергея Жадана, Оксаны Забужко, Андрея Куркова) на слуху у немецкой читающей публики. С чем связан этот всплеск?

- Произошел определенный катаклизм в нашем обществе, случилось нечто, чего я предвидеть не мог. Я был уверен, что у нас дойдет дело до революции, что режим Януковича придется свергать силой (такова была природа этого режима, иначе с ним было просто нельзя). Но я не думал, что это произойдет так быстро. Мы, писатели, стали свидетелями "обыкновенного чуда", и, конечно, это обострило наше мироощущение и наши мысли. К тому же наши тексты пользуются спросом. У нас сейчас очень насыщенное и важное время.

- В чем для вас заключается культурная идентичность Украины? Тарас Бульба? Степан Бандера? Маршал Рыбалко?

- Я думаю, все перечисленные вами, но не только они. Украинцы - это народ, который достаточно часто бунтовал. Генетическая память рабства у украинцев короче, чем у русских: крепостное право к нам пришло только в конце XVIII века с Екатериной Второй. Оказалось, что украинцы - очень отважные и не терпящие несправедливости люди, которые при любых обстоятельствах критически относятся к своей власти и, даст бог, все более успешно будут ее контролировать и ставить на место, если власть начнет зарываться. Мы - свободолюбивый, смелый, и даже, как оказалось, неплохо организованный народ.