Православное духовенство о "Левиафане"

Еще до выхода в прокат фильм "Левиафан" успел приобрести репутацию "антиправославного". Член общественной палаты РФ Сергей Марков назвал картину "антироссийским политическим заказом" с "ярко выраженным антиправославным акцентом", а глава Ассоциации православных экспертов Кирилл Фролов попросил министерство культуры не допустить выхода ленты на экран и приступить к созданию "православного Голливуда". DW выяснила, что думают о картине сами представители духовенства.

Не только критика

Православная церковь не так однородна, как кажется, указывает независимый журналист, обозреватель православного журнала "Фома" Дмитрий Соколов-Митрич. - "Конечно, есть своего рода генеральная линия, достаточно консервативная". Но это не значит, что все духовенство думает одинаково, подчеркивает эксперт: "В церковной среде ведутся дискуссии и по гораздо более серьезным поводам, чем "Левиафан". Что касается фильма, то среди служителей РПЦ вы найдете столько же мнений о нем, сколько и среди обычных зрителей".

Из дружного хора православных критиков фильма первым выбился митрополит Симон, глава Мурманской епархии Русской православной церкви (РПЦ), на территории которой снималась картина Звягинцева. В ответ на просьбу журналистов радио "Говорит Москва" охарактеризовать ленту он отметил, что "Левиафан" ему понравился: "Фильм вдохновляет тем, что в нем указано на жизненные проблемы страны, как на зияющие раны тела, от которых оно разлагается, страдает и умирает".

"Маленький человек" между Россией и Западом

Председатель синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин отозвался о "Левиафане" критически: "Этот фильм бесконечно далек от истинного христианства, потому что в нем показана безысходность", - заявил он DW. По его мнению, картина сделана в расчете на западную публику: "Странно, что главный герой не является геем, не проповедует однополые браки. Странно, что не упомянут Сталин или Иван Грозный. Странно, что нет медведей".

Чаплин подчеркивает, что фильм утверждает ценности западной политической модели, говорит о приоритете "маленького человека" и частной собственности. "С этим взглядом хочется поспорить, особенно в России, для которой характерен приоритет общего перед частным", - считает он.

Эксперт синодального отдела по делам молодежи Московского Патриархата иеромонах Дмитрий Першин, напротив, указывает на то, что изображенный Звягинцевым "маленький человек" - ключевой образ именно русской культуры.

"К этой теме русская литература обращается с XIX века, - отметил он в беседе с DW. - Это и "Станционный смотритель" Пушкина, и "Шинель" Гоголя, и "Бедные люди" Достоевского, и все творчество Чехова. Из XX века можно вспомнить повесть Бориса Васильева "Не стреляйте в белых лебедей". В этот ряд можно включить даже фильм Эльдара Рязанова "Берегись автомобиля", который тоже заканчивается судом и осуждением "маленького человека", - перечисляет иеромонах. Таким образом, Звягинцев продолжает традицию русской литературы, которая, по словам Першина, "давно взяла на себя те задачи, которые, вообще говоря, должна решать церковь".

Притча о страшном

В свою очередь, протодиакон Андрей Кураев увидел в фильме Звягинцева глубокое духовное содержание. Левиафан в Библии - это хтоническое чудовище, аморальное существо, которое находится по ту сторону добра и зла. И в Библии, и в фильме Звягинцева "страшнее всего встретиться с тем, что бесчеловечно по определению", говорит богослов.

В более позднем понимании английского философа Томаса Гоббса образ Левиафана ассоциируется с церковной и государственной властью, напоминает Кураев: "Гоббс использовал этот образ для описания могущества, он восхищался тем, что люди способны создавать такие сложные муравейники". И только тоталитарный опыт XX века научил бояться Левиафана, считает бывший профессор Московской духовной академии. По его мнению, фильм Звягинцева - это притча о самом страшном, что может произойти с человеком: "Тот, кто жил не по-людски, попадает в бесчеловечную вселенную".

"Меня удивляет уровень людей, которые, зная Библию, вроде бы обязаны понимать язык притчи, - говорит Андрей Кураев. - Ведь любая притча - это кривое зеркало. Она нужна, чтобы ужаснуться. И мы должны быть благодарными за это, спросить себя: "Неужели мы так смотримся в ваших глазах? Что нам надо менять?"

Где выход?

О "безысходности" картины говорит и настоятель московского храма Косьмы и Дамиана протоирей Александр Борисов. "Фильм мизантропический, в русле крайнего пессимизма современной эпохи. Христианство призывает к радости, к тому, что Царство Божие рядом с нами. Мне казалось, что и искусство должно давать человеку какую-то надежду". Поэтому Борисов не рекомендует смотреть картину Звягинцева: "Я не считаю фильм вредным, но отсутствие светлого начала - его главный недостаток".

Но режиссер и не обязан быть мессией, который предлагает выход, убежден Андрей Кураев. "В русской культуре масса произведений, в которых нет ничего светлого: "Ревизор", "Мастер и Маргарита". А те, где выход предлагается, зачастую кажутся неискренними, считает богослов: "Вспомним произведения соцреализма - они очень оптимистичные".

Иеромонах Дмитрий Першин напомнил DW, что даже царь Николай I, посмотрев "Ревизор", никаких запретов на него не налагал: "И все правильно понял. Нам полезно смотреть на гипертрофированные образы". В том числе на то, как изображается Русская православная церковь. "Священник, который говорит про Книгу Иова, ничего в ней не понимая; епископ, который запуган мэром и ничего не делает, чтобы его остановить, - нам очень полезно посмотреть на себя глазами критиков и оппонентов", - резюмирует иеромонах.